Долго, пожалуйста - drama, Куртофски, PG-13

[ Новые сообщения · Участники · Правила форума · Памятка новичкам · Поиск ]

Страница 1 из 1

Модератор форума: deni_05, ka-jou

Форум » Фан-зона » Фан-фикшн [законченные] » Долго, пожалуйста - drama, Куртофски, PG-13 (От начала до конца)

Долго, пожалуйста - drama, Куртофски, PG-13

GruSha

Дата: Воскресенье, 15.01.2012, 17:42 | Сообщение #1

GLEEст

Сообщений: 646

Статус: Offline

Название: Долго, пожалуйста
Автор: GruSha
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Куртофски
Жанр: drama
Размер: Мини
Статус: Закончен
Дисклеймер: Все персонажи и права на них принадлежат Райану Мёрфи
Размещение: С разрешения
От автора: Получилось довольно коряво. И, несомненно, ничего оригинального.
Обложка: Ник Бартон

До ближайшей станции около десяти минут и примерно две-три сигареты. Проложенный три года назад маршрут не отклонился за это время ни на метр, изученный вдоль и поперёк путь через супермаркет, небольшой парк с детской площадкой и торговый центр неизменно продолжается изо дня в день.

Постояв недолго на пороге подъезда, Дэйв застегнул молнию до самого горла и приподнял ворот куртки – сорвавшийся к вечеру ветер напоминал ему, что на улице уже давно осел ноябрь и пора бы начать одеваться по погоде. Сухо прокашлявшись, парень опустил руку в карман джинсов. Четыре пачки в день, присутствовавшие прежде в его обязательном рационе, недавно превратились в пять, а прожжённые едким дымом лёгкие всё чаще просили о пощаде. Отвернув серебристую бумагу, Дэйв заглянул внутрь коробочки и закусил губу. Всего три сигареты. Мало. Поход в табачный ларёк неизбежен. Зажав зубами фильтр, он чиркнул зажигалкой и быстрым шагом направился в сторону метро.
Людей в подземке, как всегда в эти часы, оказалось мало. Компания молодёжи что-то активно обсуждала и заводилась громким смехом, время от времени одобрительно аплодируя. Две пожилые женщины также были увлечены беседой, кажется, о приготовлении яблочного штруделя. Невысокого роста девушка в больших наушниках ритмично притоптывала ногой, прислонившись к одному из рекламных постеров. Подойдя к краю платформы, Дэйв отклонился и посмотрел вглубь тоннеля. Пока ещё далёкий свет говорил о скором прибытии поезда. Где-то в животе привычно заныло, словно чья-то невидимая рука сжала его внутренние органы. Знакомое парню чувство не проходило, не притуплялось, стабильно посещая его каждый раз, как только нарастающий шум колёс и шипение открывающихся дверей затрагивали его слух.

Пройдя в один из, по большей мере, пустующих вагонов, Дэйв опустился на сидение и вздохнул. В висках начинало неприятно стучать, а дышать получалось как-то неравномерно. Он откинул назад голову и сомкнул веки, разлепив их только тогда, когда поезд набрал свою обычную скорость. Открыв глаза, он увидел перед собой ту самую девушку, которая продолжала слушать музыку, подёргивая закинутой на колено ногой, однако теперь в её руке, помимо плеера, была зажата и книга. Небольшой томик в мягкой обложке, на чёрном фоне которой были изображены какие-то светлые завитушки. Ненароком присмотревшись, Дэйв прочитал название. «Запоздалые раздумья охотника на червяков». Более странного заглавия ему до этого слышать не приходилось, а о том, о чём там может идти речь, парень даже не осмеливался догадаться. Поэтому, прижавшись к спинке вагонного диванчика, вновь прикрыл глаза, поддаваясь очередному приступу воспоминаний.

Держи меня за руку, долго, пожалуйста

Начало всегда казалось ему необычайно забавным. Забавным и нелепым, таким несуразным и глупым. Когда он думает о том, как у них всё начиналось, на его лице обязательно появляется улыбка, а если это не происходит в открытую, в душе он непременно улыбается. Школьный хулиган, не дающий проходу одному пареньку, из-за того, что питает к нему непозволительно тёплые чувства, в которых боится признаться ему и в первую очередь себе. Эдакие Арнольд и Хельга, эмигрировавшие из детского мультфильма в реальный человеческий мир. Чушь, да и только. Но если бы не эта «чушь», ставшая толчком такой шаткой тележки их отношений, возможно, у них бы ничего и не вышло.

Главным решающим и пиковым моментом в этой истории Карофски считает выпускной бал, который обещал стать их путёвкой во взрослую жизнь. Дэйв стоял в стороне, вливая в себя приторный пунш и наблюдая за ним. За тем, как он танцует, смеётся, отдыхает со своими друзьями. В этот раз Курт выглядел гораздо увереннее и свободнее, с его лица не сходила улыбка, он просто наслаждался праздником, последним школьным балом их жизни. А рядом с парнем, как и в прошлом году, постоянно крутился Андерсон. Сейчас они вели себя значительно раскованнее, не обращая никакого внимания на окружающих. Расстояние между ними было сведено до минимума, а прикосновения, напротив, случались с завидной частотой. Кажется, пристальный взгляд Дэйва даже заметил лёгкий и, что называется, невинный поцелуй, на секунду соединившись их губы.
Карофски продолжал смотреть на танцующую пару и боялся. Этот здоровенный детина боялся до боли в груди, до дрожи рук и кома в горле. Боялся того, что видит Курта чуть ли не в последний раз, и всё, что между ними однажды произошло, останется только в стенах этой школы. Что он больше не сможет встречать его в коридорах МакКинли, не сможет дотрагиваться, пусть от ударов и толчков, не сможет заглядывать ему в глаза, поначалу с поддельной яростью, а затем с искренним чувством вины.
Поэтому когда из колонок зазвучала какая-то медленная мелодия, а Андерсона наконец-то не оказалось рядом, Дэйв решительно направился в сторону Курта и, взяв его за руку, пригласил на танец. Он никогда не забудет десятки взглядов, неотрывно наблюдающих за ними, не забудет шушуканье и смешки, которые было слышно даже сквозь музыку. Но так же Дэйв не забудет, как держал его слегка подрагивающую ладонь, как прижимал к себе за спину, а так же эту пару поднебесного цвета глаз, смотревших на него с непониманием и испугом. Коснувшись губами его уха, Карофски тогда шёпотом извинился за прошлый год и велел считать такой поступок своего рода искуплением, а так же попросил не держать на него зла за всё, что было.

После того случая произошло много. Синяки, ссадины, ушибы. Сбитые кулаки и вывихнутое запястье. Прощальный подарок от бывших друзей-футболистов. А так же небольшая царапина от Андерсона, за которую тому так же прилетело в челюсть. Тогда Дэйв думал, что на этом всё и закончится, но спустя некоторое время экран его сотового загорелся неизвестным номером. Курт говорил неуверенно и тихо, предложил встретиться в кафе недалеко от центра. Услышав согласие Дэйва, молча положил трубку.
Сидя напротив Карофски за одним из столиков заведения, он заметно волновался. Теребил в руках салфетку, поправлял манжеты на модной рубашке, не спешил поднимать взгляд, а если и поднимал, отвернувшись, рассматривал посетителей кафе. Курт молчал довольно долго, а потом, бегло взглянув на Дэйва, поблагодарил его за то, что он сделал на выпускном и сказал, что для него это многое значит.
Карофски вся эта ситуация казалась чем-то невероятным. Они просидели в ресторанчике около часа, обсуждали школу, то, как им будет не хватать МакКинли, делились своими планами на будущее, даже смеялись. Дэйв тогда впервые понял, какое это, оказывается, счастье, вызывать у Курта не страх, не презрение или ненависть, а смех, самый настоящий смех. Видеть, как он улыбается, как щурит при этом глаза и морщит нос, как на его щеках появляются ямочки. Тогда Карофски впервые осознал, насколько бесценны эти моменты.
- Спасибо, Дэйв, - сказал Хаммел ещё раз после того, как официантка унесла оплаченный счёт. Посмотрев парню в глаза, Курт положил свою ладонь на его руку и, тут же забрав, как-то чересчур спешно направился к выходу.

Следующая их встреча произошла через несколько дней, на этот раз по инициативе Карофски. Дэйв очень переживал, набирая его номер, боялся услышать отказ, или что тот и вовсе положит трубку. Услышав голос Курта, растерялся как первоклассник, выдавливая из себя обрывки фраз, которые никак не хотели складываться в единое предложение и мысль. «Не хочешь... Я хотел спросить... Сходить куда-нибудь... Я просто подумал... Может...». Один большой стыд. Вот с чем вспоминает Карофски тот содержательный разговор. Как он, восемнадцатилетний здоровяк, не мог связать и двух слов, слушая тишину на том конце провода и вытирая взмокший лоб.
- Хорошо.
В ушах в тот момент гудело настолько, что расслышать что-либо, тем более такой тихий ответ, было практически невозможно.
- Что?
- Я сказал хорошо, - повторил Курт, не сумев сдержать короткий смешок, зазвеневший тогда в мембране.
Дэйв молча кивнул, словно парень смог бы увидеть этот жест, и нажал на отбой.
Их первое настоящее свидание (а эту встречу, при желании, уже можно было так ознаменовать) оказалась не менее нелепой, чем произошедший незадолго до этого телефонный разговор. Карофски было непривычно. Непривычно идти с Куртом по улице, говорить о первом, что придёт в голову, видеть, как он внимательно слушает и кивает, как поднимает взгляд и вежливо улыбается. Всё было как-то по-другому, по-новому. Слишком спокойно, слишком близко, совершенно не так, как раньше. Об Андерсоне Курт не упоминал, а Дэйв и не спрашивал, хотя что-то ему подсказывало, что их отношения постепенно сошли на «нет».

С особым трепетом Дэйв вспоминает лето. Их первое лето, тот жаркий период после окончания школы, когда и всё остальное случилось в первый раз. Первые свидания, которые проходили всё непринуждённее, а заканчивались всё позднее. Первое приглашение в гости во время отпуска родителей, наслаждавшихся экскурсией по Большому Каньону, первые бокалы красного вина и последовавший за ним первый... нет, второй. Второй поцелуй.
Не без доли неловкости Карофски так же вспоминает и середину августа. Поздний вечер, оказавшийся на удивление довольно прохладным для последнего летнего месяца, свистящий ветер, развивающий волосы Курта через приоткрытое окно, пустая неосвещённая трасса, по обе стороны которой протягивались кукурузные поля и виноградники. Машина, припаркованная на обочине недалеко от выезда из города, звёздное небо над головой и их первая настоящая близость, в кузове пикапа под старым клетчатым пледом. Дэйв вспоминает, как целовал его разгорячённое лицо, покрытое смущённым румянцем, оголённые плечи, выгнутую шею. Как прикасался, чувствуя его волнительную дрожь, как наслаждался долгожданной взаимностью и доверием, о котором до недавнего времени мог только мечтать. Карофски действовал неумело, не знал, как себя вести, боялся причинить Курту боль, из-за чего в душе тихо злился на такую свою неопытность. А Хаммел, замечая внутреннее беспокойство и сомнения Дэйва, нащупывал его руку и, переплетая пальцы, крепко сжимал, тем самым давая понять, что он всё делает правильно.
В тот раз они не спали всю ночь. Голова Курта мирно покоилась на плече Карофски, а пропахший бензином и сыростью шерстяной плед укрывал их от будоражащей прохлады. Тогда, рассматривая небесные светила и вдыхая запах его волос, Дэйв старался не слушать Хаммела, шептавшего на ухо о таких вещах, о которых ему в тот момент совсем не хотелось думать. Курт говорил о будущем, о какой-то нью-йоркской академии, о том, что с наступлением осени в их жизни, возможно, произойдут немалые перемены. Перемены Дэйва пугали, как и сам приход осени, обещавший стать началом чего-то нового, поэтому он совершенно не хотел обсуждать то, что их ожидает или может ожидать впереди, предпочитая наслаждаться лишь настоящим моментом и положением вещей. Карофски продолжал молчать, время от времени кивая и прижимая Курта к себе за плечи, а Хаммел, чувствуя нерасположенность Дэйва к подобного рода разговору, вскоре и сам затих, отдав себя на растерзание подкравшемуся сну.

Крепко держи меня, я не пожалуюсь

Не смотря на то, что в НЙАДИ Курт так и не поступил, они с Карофски всё же решили отправиться в Нью-Йорк, что называется, на поиски лучшей жизни. Неудача с поступлением хориста не остановила, поскольку знаменитый мегаполис продолжал его пленить и завораживать, и именно поэтому парень принял такое поражение, как вызов, раззадорившись ещё больше. Хаммел-старший воспринял эту затею и самого Дэйва весьма скептически, но в конечном итоге своего сына всё-таки поддержал и даже помог с оплатой съёмной квартиры. Однако при условии, что, если в течение месяца паре не удастся встать на ноги, они обязательно вернуться домой.
«Большое яблоко» встретило ребят из Лаймы довольно гостеприимно. Квартирный вопрос решился достаточно быстро, и парни переехали в небольшое двухкомнатное жилище в не самом благополучном, но вполне спокойном районе. А вот проблема с трудоустройством вызвала некоторые трудности, из-за чего Дэйв и Курт довольно продолжительный период едва сводили концы с концами и ограничивали себя буквально во всём. Брались за любые подработки и предложения, поддерживали строжайшую экономию, чтобы хоть как-то держаться на плаву, тратились лишь на самое необходимое. Но со временем и этот вопрос разрешился. Месяцы усердных поисков наконец-то принесли долгожданные плоды, после чего одна обеспеченная семья наняла Курта в качестве репетитора по вокалу для своих близнецов, а Карофски устроился продавцом-консультантом в магазин автозапчастей.

Нью-Йорк разительно отличался от их родного городка в Огайо. Здесь всегда было шумно и суетливо, даже в том, на первый взгляд, тихом квартале, где они остановились. Местные жители, казалось, вечно куда-то опаздывали, спешили, прилипая ушами к сотовым телефонам и задевая плечами прохожих. Автомобилей тут на первый взгляд было больше, чем самих обитателей восточного побережья, а вездесущие небоскрёбы и кондоминиумы поражали своей высотой и роскошью. Всё здесь было совершенно по-другому, словно утрированно. Гораздо светлее, выше, громче, дороже, чем в маленькой и далёкой Лайме. Поэтому парням понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к местному режиму и влиться в такой реактивный темп большого города.

Шли месяцы, и шаткая прежде жизнь начинала понемногу выравниваться и стабилизироваться. Теперь по возвращению с работы Курта и Дэйва ждала обжитая и недорого, но уютно обставленная квартира. Выходные зачастую проводились в компании друзей, представляющих из себя коллег по работе, соседей и общих знакомых, с которыми пара успела сблизиться. Ослабив контроль над своими расходами, они могли позволить себе потратиться на досуг и отдых, немного пожить в своё удовольствие. Иногда поужинать в каком-нибудь приличном заведении, иногда устроить дома вечеринку или отправиться с теми же друзьями куда-нибудь на уик-энд. Хотя шумные и большие компании Дэйв не очень жаловал, поскольку тогда ему приходилось делить Хаммела с остальными, что определённо доставляло ему мало удовольствия.
Именно поэтому он так любил ночи. Это было их время. Период, когда не нужно было с кем-то делиться, когда весь мир принадлежал только этим двоим. Когда Дэйв мог наслаждаться Куртом целиком и полностью, брать без остатка, довольствоваться каждым изученным сантиметром и клеточкой тела. Мог подчинять его себе, упиваясь стонами и касаясь слегка влажной кожи, чувствовать его желание и нетерпеливые губы на своей шее, от поцелуев которых внутри всё переворачивалось, сливаться с ним в единое целое. Ночей Карофски всегда ждал, как манну небесную, поскольку именно в это время суток они уходили от реального мира и насущных проблем, посвящаясь лишь друг другу. Порой могли проговорить до утра, о чём угодно. О любой мелочи или чепухе, о том, что их тревожит или первым придёт в голову. А порой просто молчали в темноту, когда слова казались неуместными.

Сердце в плену не способно на шалости
Если не хочешь потери - молчи

Но так уж вышло, что судьба способна преподносить нам не только приятные сюрпризы. Зачастую плутовка-жизнь ставит перед нами барьеры и препятствия, заставляет проходить испытания, когда на выносливость, когда на терпение и целеустремлённость. Она толкает людей на необдуманные шаги и решения, знакомит с немалыми трудностями, которые предназначены нас либо сломать, либо сделать сильнее. От этого, увы, не застрахован никто, и Курту с Дэйвом так же пришлось неоднократно через это пройти и преодолеть временные неприятности.
Как известно, самое опасное, что может подстерегать пару в их отношениях, это быт. Тот самый юркий червь в наливном и сочном яблоке, способный испортить когда-то безупречный фрукт. К сожалению, нередко это «насекомое» разрушает самые крепкие и стойкие к проблемам семьи, становится преградой для понимания, а порой и для здравого смысла. Быт проникает в нашу жизнь незаметно и постепенно, а его последствия разрастаются, как плесень на просроченном куске сыра. В отношения наших героев этот вредитель так же пробрался втихаря и без разрешения.
Началось всё с безобидной привычки Дэйва задерживаться после работы. Карофски действительно не видел ничего зазорного в том, чтобы после тяжёлого и насыщенного дня пропустить с парнями по бокалу пива, обсудить минувшие матчи и возможность совместного похода на футбол. Иногда эти посиделки заканчивались довольно поздно, после чего Дэйв мог вернуться домой не совсем трезвый и не совсем самостоятельно. Сказать, что Курту такие загулы его партнёра не нравились, - это ничего не сказать. Во время отсутствия Карофски Хаммел начинал раздражаться, и чем дальше стрелка часов перекатывалась за полночь, тем сильнее он выходил из себя, мысленно проклиная Дэйва, его работу, друзей, а заодно и весь мир вцелом. Поэтому следующее утро всегда представляло собой некую холодную войну. Первым этапом были недовольные взгляды Курта и его показательное игнорирование Карофски, когда тот старался вести себя, словно ничего экстраординарного или из ряда вон выходящего накануне не произошло. Последним же считались откровенные претензии друг к другу, повышение голоса, резкие слова и жесты, которые плавно перетекали в настоящий скандал и разбор полётов.
Однако не во всех случаях причиной выяснения отношений становился Дэйв. Нередко разлад происходил из-за Курта, по крайней мере, Карофски в этих ситуациях видел виновника именно в нём. И загвоздкой на сей раз была ревность. Хаммел не находил ничего криминального в том, чтобы слегка неоднозначно взглянуть на случайного прохожего, отметить, как стильно тот или иной парень одет, или же вслух восхититься внешним видом любимого актёра или вокалиста. Не смотря на то, что Дэйв регулярно посещал спортзал и наматывал круги на стадионе, отождествлять себя с некоторыми представителями мужского пола не решался. Поэтому нетрудно догадаться, что Карофски такие моменты вовсе не радовали, напротив, они становились причиной негодования и ярости, которую он не всегда мог держать при себе. Порой это было совершенно беспочвенно, а в редкие случаи вполне обоснованно. Но каждый раз бурно и масштабно. Иногда вследствие подобных размолвок Дэйв предпочитал домой не возвращаться, оставаясь ночевать на работе на латаном надувном матрасе. Временами из их общей обители сбегал Курт, отправляясь к своим знакомым, которые соглашались приютить его на неопределённый срок. Однако сколько бы ни длилась ссора, как бы сильно она ни начинала напоминать разрыв, и до какой бы степени не хотелось всё бросить и послать к чертям, они всегда возвращались друг к другу. Потому как иначе уже не могли.

К сожалению, проблемами в их личной жизни дело не ограничивалось. При том, что «Большое яблоко» во всех смыслах и вопросах было более продвинутым, чем родная Лайма, люди здесь встречались самые разные. Разным было так же и их отношение к однополым парам. Даже здесь, в суетливом и всегда бодрствующем мегаполисе, где жители, на первый взгляд, были увлечены только своими заботами и делами, все же находились личности с устойчивыми консервативными взглядами. Некоторые из них упорно не желали свыкаться с проявлением чувств в не совсем традиционном свете. Многие, видя двух парней, связанных явно больше, чем просто дружбой, не спешили скрывать своей реакции, которая зачастую была весьма отрицательной. Одни бросали на Курта и Дэйва брезгливые взгляды, другие, скривившись, молча отворачивались, третьи же, проходя мимо, могли позволить себе пробурчать какие-то весьма оскорбительные комментарии в их адрес. Хаммел старался выдерживать такие ситуации с достоинством. Пытался не обращать на недоброжелателей внимание, воздерживаться от ответных реплик, не давал провоцировать себя. Он лишь продолжал идти дальше, не проронив ни слова и гордо приподняв голову. Однако Карофски знал, что на самом деле в такие моменты творится у него на душе. Не смотря на внешнее спокойствие, Курт довольно болезненно воспринимал это давление со стороны окружающих, ему тяжело давалось игнорирование насмешек и упрёков, каждое резкое слово или взгляд проходились острым лезвием по его сердцу, оставляя на том саднящие порезы. Поэтому тогда Дэйв просто брал парня за руку, напоминая, что он рядом, и через все трудности, хочет Хаммел этого или нет, им придётся пройти вместе.

... Кровью без крови, ожогами шалыми
Не отпускай мою руку, держи

Это случилось во вторник, двенадцатого октября. В день, который начался, как обычно, и протекал, как обычно. Позже Карофски вспомнит, что не почувствовал тогда ничего, хотя бы отдалённо напоминающего предчувствие. Никакой тревоги или беспокойства, взволнованности, напряжения, о которых пишут книги и снимают фильмы. Ни грамма из того, что могло бы предвещать беду. Напротив, в тот вторник у Дэйва было на удивление хорошее расположение духа – после долгих уговоров Курт всё же согласился пойти с ним на игру, поэтому он уже начинал понемногу собираться. Хаммел должен был вернуться с работы с минуты на минуту, после чего парни вместе отправились бы на матч.
Услышав трель телефонного звонка, сердце Карофски так же не ёкнуло, дыхание не участилось, а внутренний голос не нарушил своего молчания. Спокойно проследовав на кухню, откуда доносилась мелодия, он нажал на кнопку и приложил трубку к уху.
- Да.
- Алло... Дэйв...
Звонила Гэйл, их общая знакомая и по совместительству соседка снизу. И без того дрожащий и встревоженный голос девушки сопровождали какие-то посторонние шумы и возгласы, из-за чего расслышать её тихую речь было довольно трудно.
- Да. Гэйл, ты? – нахмурился Карофки от неприятных помех на заднем плане.
Из трубки вновь донёсся какой-то громкий звук, напоминающий всхлип или судорожный вздох, после которого подруга тихо проговорила:
- Включи новости, - и тут же отключилась.
Ничего не понимая, парень ещё некоторое время слушал короткие гудки, а затем нажал на отбой и направился в гостиную. Найдя пульт, Дэйв присел у телевизора и стал клацать по кнопкам в поисках блока новостей.
Карофски сумел выловить лишь пару слов, произнесённых девушкой в строгом костюме, которая что-то вещала на фоне одной из улиц города. Точнее, на фоне той суматохи, что творилась у неё за спиной. После этого слух Дэйва благополучно отключился, переложив весь груз ответственности на глаза, продолжающие наблюдать за мелькающими на экране кадрами, которые при возможности он желал бы не видеть.
В одном из вагонов метро сработало взрывное устройство. Как позже выяснится, причиной случившегося был террористический акт одной из группировок, предположительно связанной с некоторой международной сетью, однако подробностями происшествия парень интересоваться не станет. Мощнейший взрыв забрал жизни сотней людей, находившихся в пределах подземки в ту роковую минуту. Из почти семисот пассажиров состава выжить посчастливилось лишь единицам, получившим тяжелейшие травмы и увечья. Десятки детей, стариков и молодых жителей мегаполиса стали жертвами подрывников, заставивших их сердца в один миг остановиться в темноте тоннеля; под обломками вагона, языками пламени и телами других обречённых на гибель ньюйоркцев.
Лучше бы Дэйв не знал, что каждый день, именно в это время, Курт возвращался с работы на метро. Лучше бы не знал, что тот фатальный вторник по счастливой случайности не стал исключением, что по стечению обстоятельств Хаммел не задержался у Бакстеров хотя бы на полчаса дольше обычного или по какой-то причине решил отправиться домой на такси. Карофски предпочитал бы не знать, что в числе спасшихся Курта не оказалось.

Не верьте тем, кто говорит, что время лечит, что способно взмахом волшебной палочки устранить боль. На самом деле она никуда не исчезает, ты просто к ней привыкаешь, разнашиваешь, словно неудобную обувь, при большой удаче переставая замечать и обращать на неё внимание. Но боль всё ещё остаётся где-то внутри тебя, прячется, чтобы однажды напомнить о своём существовании, иногда душит, иногда не даёт уснуть. И что бы ни случилось, неизменно сопровождает тебя на протяжении всего пути.
Дэйв продолжал жить. А что ему ещё оставалось? Хотя жизнью это, конечно, трудно было назвать. Скорее существованием. Он по-прежнему ходил на работу, подсказывал, какие покрышки или диски лучше приобрести тому или иному клиенту. В магазине предпочитал задерживаться допоздна, а порой, как в старые добрые времена, оставался ночевать в подсобке на надувном матрасе. Теперь Карофски домой не спешил, предпочитая избегать свою собственную квартиру, будто камеру пыток. Ему было тяжело туда возвращаться. В ту пустоту, где всё напоминало о Курте, и каждая мелочь и вещица резала глаз воспоминаниями. Где всё оставалось нетронутым, и даже его чашка, из которой он последний раз пил кофе, до сих пор стояла на подоконнике. Дэйв не желал мириться со случившимся, всеми способами создавая себе иллюзию того, что Хаммел, как и прежде, ждёт его с работы, а отсутствие парня Карофски объяснял походом в магазин или привычным занятием у Бакстеров. В его телефоне имя Курта всё так же значилось первым в списке, а на холодильнике, с загнутыми и запыленными краями, висела записка, где тот своим каллиграфическим почерком просил купить молока. В те редкие случаи, когда Дэйв всё-таки возвращался домой, он небрежно скидывал обувь в коридоре – сейчас уже некому было читать ему лекции на тему беспорядка и неряшливости. Смотрел на своё измождённое отражение в зеркале, о которое не раз разбивал кулак, в приступе ненависти к самому себе. За то, что живой. После проходил в гостиную (в их общей спальне он больше не мог находиться) и, чаще всего даже не раздевшись, заваливался спать.
Карофски стал много курить. Наверное, в надежде заполнить эту невыносимую пустоту внутри хоть чем-то. Пил он так же много. В одиночку, когда никто не видел, в моменты особо болезненных мук от тоски и воспоминаний. Пытался утопить в алкоголе прошлое, то, что никак не хотело забываться и оставлять его в покое. Но всё было безуспешно.
Временами Дэйв думал, что лучше бы у них ничего не получилось. Тогда, после окончания школы. Что лучше бы он так никогда и не узнал о существовании Хаммела, или тот всё же не ответил ему взаимностью. Так было бы легче, определённо. Без него. Ведь с ним никогда не было легко. А порой он мысленно благодарил судьбу за то, что Курт всё-таки случился в его жизни. Ненадолго, но случился.
Иногда в его голову приходили совершенно безумные мысли. А что, если Хаммела не было в том поезде? Ведь его хоронили в закрытом гробу, и быть до конца уверенным, что там находился именно Курт, нельзя. Да и заключение дантиста вполне могло быть сфальсифицировано. Что, если он просто решил сбежать от Дэйва? Может в какой-то момент ему всё надоело, вся эта жизнь, регулярные ссоры, разногласия. Вдруг он вызвал такси, отправился в аэропорт и сел на ближайший рейс? Куда-нибудь, с кем-нибудь. Почему-то.
Конечно, потом Карофски ужасался своей версии и начинал думать, что медленно сходит с ума. Хотя ничего удивительного в этом не было - парень хватался за любую зацепку, за всё, что могло поставить под сомнения тот факт, что Курта больше нет, физически. И ничто в мире не способно его вернуть. Но шли месяцы, подобного рода идеи стали посещать Дэйва всё реже, и правда теперь уже не казалась настолько сомнительной. Однако боль от случившегося всё ещё была его верной спутницей.

***

Медленно приоткрыв глаза, Карофски оглянулся и потёр горячие веки. На какое-то мгновение он даже забыл, где находится, и реальность на долю секунды показалась ему вымыслом. Сидевшая напротив парня девушка успела превратиться в бедно одетого пожилого мужчину, по-видимому, задремавшего под размеренный стук колёс, поскольку голова пассажира свободно покачивалась в такт движения поезда. Кроме старичка в вагоне находилось ещё пара незнакомцев, также пытавшихся противостоять назойливому сну. Поднявшись с диванчика, Дэйв направился в сторону двери, после чего, остановившись возле одного из окон, прислонился плечом к стене. До конечной станции оставалась одна остановка, а значит, сегодняшняя поездка плавно близилась к своему завершению, и скоро ему вновь придётся возвращаться в пустую квартиру.

С того злополучного вторника прошло чуть больше трёх лет, а Карофски по-прежнему не может перестать сюда ходить. Хотел бы, но не в силах. Каждый день, не считая редких исключений, он выходит из дома и следует по изученному маршруту, который как всегда приводит его в подземку. Затем садится в первый же состав и едет до последней станции. Дэйв не знает, зачем он это делает, не имеет ни малейшего понятия, чего хочет таким образом добиться, а единственное объяснение своим действиям считает отчасти безумным. Наверное, в глубине души, в каких-то самых потайных и далеко запрятанных мыслях, Карофски думает, что где-то здесь, в темноте тоннелей нью-йоркского метро, обитает Его душа. По крайней мере, ему бы очень хотелось в это верить. Каким бы глупым не казалось всё это самому Дэйву, других способов хоть немного быть к Курту ближе, он не нашёл. За все три года парень проехал тысячи километров, повстречал сотни самых разных пассажиров, провёл несчитанные часы в своих собственных воспоминаниях. И всё ради того, чтобы на какое-то мгновение почувствовать Его присутствие, пусть даже это присутствие и будет лишь результатом простого самовнушения. Поэтому Карофски не собирался изменять своей привычке, представляющей из себя некую тонкую ниточку, своеобразно связывающую его с Куртом.
Дэйв не знал, сколько ещё будет проводить вечера в безлюдных вагонах, которые ненадолго забирали его из реальной жизни и возвращали к той, что была прежде. Как долго будет верить в своего рода спиритизм, такое мысленное общение с Ним, возможно, всего лишь придуманное от отчаяния и безысходности. Сколько ещё не сможет отпустить. Карофски понимал только одно, что пока ему не хватит сил что-либо изменить в своей судьбе, он по-прежнему будет приходить сюда и вспоминать, просто вспоминать. Он даже не знает, помогает ему такое поведение, или губит ещё больше, но на данный момент это всё, что ему оставалось.

***

Иногда ты стараешься распрощаться со всем, что было. Забыть, похоронить, стереть из памяти. Закопать, где-то глубоко-глубоко, или же вырвать с корнем. Чтобы не болело, не саднило, не ныло, ни в коем случае не напоминало о себе. Иногда же, наоборот, собираешь по крупинке воспоминания, какие-то вещицы, фотографии, мелочи, бережно хранишь их в воображаемой или самой настоящей сокровищнице, неком тайнике, который при каждом открытии забирает тебя в давно прошедшие времена. Порой прошлое растворяется само по себе, и без большого желания или противостояния. Задвигается настоящим, насущными проблемами, заботами, новыми чувствами, отношениями, новыми людьми. И ты постепенно теряешь эту связь, перестаёшь удерживать, уже не считаешь её настолько значимой и драгоценной, какой она казалась раньше. Так тоже бывает. Но иногда ты готов отдать всё, что у тебя есть, до последней капли, цента, грамма, чтобы ещё хоть раз просто взять Его за руку.

------------------------

в тексте использованы строки из песни Дианы Арбениной "Южный полюс"

Любишь бороду - отпусти её. ©

sanina13

Дата: Воскресенье, 15.01.2012, 21:04 | Сообщение #2

Kurt of sky

Сообщений: 7109

Статус: Offline

ну все... С середины фанфа поселился комок в горле и до сих пор там буйствует :*(
Спасибо, Гру за Дэйва, пусть и мегакурильщика), но чувственного и решительного. Спасибо за недолгое, но счастье героев.

В бесконечности мира, в продолжении жизни ∞

deni_05

Дата: Понедельник, 16.01.2012, 13:59 | Сообщение #3

Без ума от Неё...

Сообщений: 1163

Статус: Offline

Спасибо, Олечка, за такой чудесный, но все же грустный фанф.
Ощущение комка в горле, как и у Насти, меня не покинуло до финала.
Удивительные сравнения, замечательная работа.

Жизнь вообще штука непредсказуемая, это только в кино всё по сценарию... ©

Ale4ka

Дата: Четверг, 19.01.2012, 16:23 | Сообщение #4

Мечтательница

Сообщений: 1716

Статус: Offline

Quote (GruSha)

Не верьте тем, кто говорит, что время лечит, что способно взмахом волшебной палочки устранить боль. На самом деле она никуда не исчезает, ты просто к ней привыкаешь, разнашиваешь, словно неудобную обувь, при большой удаче переставая замечать и обращать на неё внимание. Но боль всё ещё остаётся где-то внутри тебя, прячется, чтобы однажды напомнить о своём существовании, иногда душит, иногда не даёт уснуть. И что бы ни случилось, неизменно сопровождает тебя на протяжении всего пути.

И если до этих строк я ещё держалась, не давая себе погрузиться целиком в тоску и безнадёжность, то после - просто всё поплыло перед глазами. Так точно сказано и верно подемечно, особенно сравнение с неудобной обувью.

Ты написала: пейринг - Куртофски. А для меня это пейринг Дэйв/тоска. Потому что он не отпустил ситуацию, а продолжает жить в каком-то шоковом состоянии, больше по инерции, чем по желанию.

Тебе прекрасно удаются драмы. Вроде бы и не хочу, отодвигаю от себя, отгораживаюсь от своей способности принимать всё близко к сердцу, а не получается - твои истории утягивают, затягивают, кружат в водовороте описанного. И этот гадкий ком в горле не даёт нормально дышать, а предательски наворачивающиеся на глаза слёзы заставляют людей со стороны странно на меня посматривать.

Ты несомненно растёшь, это видно и это замечательно. Желаю тебе новых идей, вдохновения и времени, чтобы изложить всё это ~~на бумаге~~ в ворде.

куда откладывать, алё! ©

GruSha

Дата: Пятница, 20.01.2012, 17:48 | Сообщение #5

GLEEст

Сообщений: 646

Статус: Offline

вам спасибо, девочки. что не прошли мимо.

ох... Алюнь. не ожидала, что ты впечатлишься. мне даже немного стыдно. опять на тебя грусть-тоску навела( спасибо большое.

пора завязывать с жанром. что ж он так в меня въелся...

Любишь бороду - отпусти её. ©

deni_05

Дата: Пятница, 20.01.2012, 17:53 | Сообщение #6

Без ума от Неё...

Сообщений: 1163

Статус: Offline

Quote (GruSha)

пора завязывать с жанром. что ж он так в меня въелся...

дадада, я начинаю ныть и просить новую работу.
Оля, ты обещала, я конечно не тороплю, но...

Жизнь вообще штука непредсказуемая, это только в кино всё по сценарию... ©

GruSha

Дата: Пятница, 20.01.2012, 18:03 | Сообщение #7

GLEEст

Сообщений: 646

Статус: Offline

конечно, Ксюш, я помню, и вот-вот собираюсь приступить. только немного остыну от всех этих консультаций-экзаменов... ну и выспаться бы rolleyes

Любишь бороду - отпусти её. ©

Ale4ka

Дата: Пятница, 20.01.2012, 18:14 | Сообщение #8

Мечтательница

Сообщений: 1716

Статус: Offline

Quote (GruSha)

пора завязывать с жанром.

я тебе завяжу! я тебе так завяжу, мало не покажется! spiteful

куда откладывать, алё! ©

deni_05

Дата: Пятница, 20.01.2012, 18:19 | Сообщение #9

Без ума от Неё...

Сообщений: 1163

Статус: Offline

Quote (Ale4ka)

я тебе завяжу! я тебе так завяжу, мало не покажется! spiteful

а может для Люси, в частном порядке будет написано.
меня работа вообще выбила из равновесия, мне казалось, что порог эмоциональности я уже прошла.

Жизнь вообще штука непредсказуемая, это только в кино всё по сценарию... ©

Gizmo

Дата: Понедельник, 30.01.2012, 21:05 | Сообщение #10

Поет в 1 ряду

Сообщений: 365

Статус: Offline

Я закопался немного немного, не было подходящего настроения. Как только дочитал до середины, понял, что правильно решил подождать. Читая фанфы, я уже, честно говоря, привык, что авторы стараются как-то, не знаю даже, компенсировать Курту все то, что происходит с ним с нездоровым постоянством в сериале. Именно поэтому подсознательно я был настроен на хэппи энд и не обратил внимания на тревожное чувство, поселившееся в груди с первых же строк. Что я хочу сказать? "И ты, Брут?!". С недавнего времени мне знакомо ощущение безвозвратной потери, когда с ужасом осознаешь, что все, делай что хочешь, думай, что хочешь, но обратно пути уже не будет.
Читая после середины, я бы совсем раскис, если терпкое вино в бокале не подогревало меня, каждый раз, когда я делал глоток.
Вообще хочу сказать, что заметна разница между твоими предыдущими работами и этой. Если спросить меня, ты определенно сделала шаг вперед. Можно тобой немного погордиться?) Мне понравилось все. Описания Нью Йорка, описание жителей города, разные кропотливо описанные детали складывающейся картины, мысли, эмоции, слова. За весь фик не возникло ощущения дискомфорта, все плавно, без резких углов и перепадов. Не возникло даже желания к чему-то придраться! А я ведь уже вторую неделю в бета-моде.
В общем, спасибо Оль, было очень приятно почитать интересную историю вечером понедельника после тяжелого рабочего дня.

Жду твоих следующих творений.
зы.это только мне показалось, что девушка в метро имеет некоторый взятый из реальности образ? Возможно даже личностный. Но не буду гадать и строить ни на чем не основанных предположений)