Название: Певчие птички Далтона
Автор: Анна Швеллер
Фандом: Glee
Пейринг: Курт/Блейн
Рейтинг: R
Жанр: флафф
Размер: ~8600
Предупреждение: ООС, АУ
Саммари: Курт пытается привыкнуть к новой жизни в Далтоне.
Написано для панда хель на Glee Slash Fest
Disclaimer: герои мне не принадлежат, из их использования не извлекаю коммерческой выгоды
Размещение только с разрешения автора

Рука свесилась с края кровати и, вслепую пошарив по полу, нащупала длинную полоску шелковой ткани. Курт поднес ее к глазам и, пристально рассматривая, заметил мятые складки и налипшие клочки пыли.
– Это твой галстук или мой? – спросил он.
– А какая разница? – сонно пробормотал Блейн, утыкаясь носом ему в затылок и крепче обнимая за пояс. – Они же совершенно одинаковые.
– Вот еще! – фыркнул Курт. – Мой-то более новый.
Блейн тихонько рассмеялся и начал целовать его за ухом. Теплое дыхание и прикосновение губ приятно щекотали кожу. Курт поежился от удовольствия. Если бы только можно было вот так проваляться в постели весь день – обниматься, целоваться и никуда не спешить…
– Блейн, тебе не кажется, что нам пора вставать?
– Еще немножечко, – попросил тот, продолжая целовать затылок Курта.
– Уже почти семь. Не хочу, чтобы тебя снова здесь застукали.
– И чья это вина? – усмехнулся Блейн, приподнимаясь и заглядывая в лицо Курта.
Тот игриво рассмеялся, а потом улыбка замерла, когда он встретил пристальный, потемневший взгляд Блейна. Они потянулись друг к другу, бесстыдно касаясь языками, жадно, порывисто целуясь. Пальцы Курта запутались в кудрях Блейна. В порыве страсти он нещадно потянул его за волосы, но Блейн не возражал, только возбужденно стонал, поглаживая ладонями обнаженные бока и живот Курта.
За несколько недель они ушли очень далеко от своего первого поцелуя, который, после всего, что они делали, казался таким робким и невинным, но до сих пор лишь воспоминания о нем вызывали у Курта сильнейший трепет.

Это был именно такой поцелуй, о котором он мечтал, тот, о котором будешь вспоминать и много лет спустя, вновь переживая все те же волнение и восторг. Этот поцелуй стал для Курта самым первым, самым настоящим, в одно мгновение стерев все, что было прежде.
Перевод в Далтон дался ему совсем непросто. Курт был эмоционально опустошен и тяжело переживал расставание со своими друзьями. Он знал, что в новой школе ему нечего бояться, и все равно был взволнован и встревожен, когда впервые надев форму, вошел в стены академии. Курт спускался по лестнице, и совсем как в первый раз Блейн ждал его внизу, чтобы встретить в новой жизни, помочь и поддержать – Блейн всегда знал, что он чувствует, и находил подходящие слова. В тот миг от нахлынувших чувств у Курта сдавило горло, он быстрее начал спускаться навстречу Блейну, тот поднялся на одну ступеньку, протянул ему руку, и когда Курт вложил в нее ладонь, вдруг притянул к себе и с жаром поцеловал. Это было головокружительно и романтично, совсем как в кино, как сцена из «Титаника», потом Курт много раз проигрывал это в голове, представляя, как все выглядело со стороны. Но в тот момент он не думал ни о чем, были только нежные, страстные губы Блейна, ладонь в ладони, пальцы, с трепетом касавшиеся его щеки… Весь мир вокруг перестал существовать.
Курт оторвался от Блейна и изумленно поморгал. Он торопливо оглянулся, в холле было почти пусто, лишь несколько парней с интересом смотрели на них.
– О, прости, – смущенно сказал Блейн, отступая назад, будто сам от себя такого не ожидал. – Не хотел тебя смутить.
– Все в порядке, – улыбнулся Курт. – Я совсем не против… просто не представлял, что это случится вот так.
– Вообще-то я этого не планировал, – усмехнулся Блейн, – просто поддался моменту.
– Это хорошо, – сказал Курт, кокетливо опуская ресницы. – Я и не думал, что меня ждет такой замечательный прием!
– Добро пожаловать в Далтон, – торжественно произнес Блейн, который взял себя в руки и снова превратился в блестящего, собранного и уверенного в себе молодого человека, каким Курт впервые его узнал.
Блейн схватил его за руку и потянул за собой.
– Скорее, мы должны поторопиться. Нужно столько всего успеть!
Курт радостно рассмеялся, позволяя Блейну увлечь его за собой.
Снова, как в первую встречу, они бежали по роскошным коридорам академии, держась за руки и смеясь, и снова Курту показалось, что он очутился в волшебной сказке.
– Ты уже обустроился? – спросил Блейн, оборачиваясь.
– На самом деле лишь мельком взглянул на свою комнату. Мои вещи еще не доставили, – ответил Курт.
– Не доставили? Похоже, ты основательно упаковался?
– Клянусь, я взял только все самое необходимое! – честно ответил Курт. – Конечно же мой компьютер и коллекцию DVD. И полку, чтобы расставить все диски. И мои подушки и постельное белье – без них я не смогу спать. Мою гладильную доску и набор плечиков для одежды, оббитых шелком…
– Только не говори, что ты захватил и весь свое гардероб, – перебил его Блейн.
– Не весь… Только кое-что, – признался Курт.
Блейн усмехнулся и крепче сжал его ладонь в своей. Этот жест казался таким естественным.
На большой перемене Блейн пригласил Курта на кофе, чтобы официально представить своим друзьям, теперь уже как студента Далтона, а не шпиона. Они все вместе сидели за большим круглым стол. Было немного тесно, но уютно. Ребята из Далтона с интересом разглядывали Курта и приветливо улыбались.
– С Вэсом и Дэвидом ты уже знаком, – сказал Блейн, – а это Мэтт, Райан и Дуглас.
– Наконец мы познакомились с тем самым Куртом, – радостно сказал Мэтт.
Курт польщено улыбнулся.
– Блейн много обо мне рассказывал?
– Скорее, ходил с печальным видом, считая дни до новой встречи, – усмехнулся Райан.
Блейн сурово посмотрел на него и под столом наступил на ногу.
Курт смущенно хихикнул. Ему нравилось, что друзья Блейна говорили о его чувствах к другому парню так спокойно, будто это было чем-то естественным. Чтобы скрыть неловкость, Дэвид торопливо спросил:
– Ты уже выбрал, что будешь изучать, Курт?
– Только познакомился со списком обязательных предметов и факультативов. Признаться, особо не из чего выбирать, обязательных так много, – признался Курт. – А остальные довольно сложные...
– Да, учеба просто жесть, – согласился Дуглас и посмотрел на Курта с симпатией, – я тоже перешел сюда в этом году, правда с начала семестра. По сравнению с Далтоном в моей старой школе был просто рай!
Курт с опасением подумал, что похоже, ему скоро тоже так покажется.
– Зато здесь есть Warblers, – заметил он и выжидающе посмотрел на Блейна.
Тот переглянулся с Вэсом и Дэвидом и объявил:
– Курт, мы хотим официально пригласить тебя на заседание нашего клуба в среду.
Курт едва не захлопал в ладоши.
– Жду с нетерпением, когда увижу, что вы еще умеете, – проговорил он, глядя на Блейна.
Тот ответил нежной улыбкой. Остальные парни понимающе переглянулись.

Поскольку Курт перевелся в середине семестра, его поселили в отдельную комнату, чему он был только рад. Он привык к одиночеству, а вместе с Финном прожил совсем недолго, но это было очень непросто, и поэтому Курт пока не был готов с кем-то соседствовать.
Несмотря на то, что кроме учебы, Блейн был очень занят хором и общественной работой, он бросил все дела, чтобы помочь Курту обустроиться на новом месте. И самым приятным было то, что не только Блейн волновался о его благополучии, все, с кем он успел познакомиться, успели сообщить, что всегда готовы помочь, если что-то понадобится. Курт не привык к подобному дружелюбию и доброжелательности. Даже зная о политике толерантности Далтона, он не был готов к такому приему: к тому, что ему будут улыбаться, хлопать по ладони в коридоре. И никто не станет шарахаться от него, зная, что он гей, а наоборот, будут мило подшучивать над ними с Блейном, которые ведут себя, как скромные школьницы, стесняясь даже прикоснуться друг к другу на людях.
Наедине Курт и Блейн тоже вели себя довольно скромно, словно и не было того поцелуя на лестнице. Блейн понимал, что в первое время Курту нужно справиться с новыми впечатлениями и прийти в себя, поэтому был очень мягким и обходительным, старался не давить на него, зная, что ему сложно, и романтические переживания в данный момент не самое главное. Иногда он брал его за руку, обнимал подолгу и внимательно смотрел в глаза, и в груди Курта теплело. Никогда в его жизни не случалось ничего лучше, и он считал, что все, так и должно быть. Он тоже никуда не спешил, наслаждаясь их романтической дружбой, фантазируя и предвкушая, что же будет. Пусть все идет своим чередом, неспешно и естественно.
Курт и не представлял, что их чувства были такими очевидными для всех остальных, и они бы еще долго кружили друг вокруг друга, пока друзья Блейна Мэтт и Райан не заперли их в комнате. За то время, что Блейн был знаком с Куртом, они успели наслушаться рассказов о нем, чтобы понять, что их друг влюблен по уши, и теперь, когда Курт перешел в Далтон, считали непростительным тянуть эти дружеские ухаживания дальше и терять время.
После обеда они все вместе собирались посмотреть фильм в комнате Курта, а потом помочь ему разобраться с оставшимися вещами, но как только Курт и Блейн вошли внутрь, ребята захлопнули за ними дверь. Блейн тут же схватился за ручки и подергал. Что-то снаружи мешало ей открыться.
– Эй, вы что делаете, а ну откройте! – он яростно стукнул по двери кулаком.
С другой стороны послышался довольный смех.
– Кажется, они чем-то заблокировали дверь, – виновато сказал Блейн, поворачиваясь к Курту.
– Зачем они это сделали? – растерянно спросил тот.
Мэтт и Райан были хорошими парнями, и он уже привык, что в этой школе никто ни над кем не издевается, так что теперь совершенно не понимал, что происходит.
– Не волнуйся, они не имели в виду ничего плохого, – виновато произнес Блейн.
– Если это не традиционный розыгрыш для новичков, тогда что?
– Ну, все дело во мне… Они сказали, что мы и так уже слишком долго ходим вокруг да около, и пригрозили, что если я в ближайшее время не сделаю по отношению к тебе никаких решительных шагов, они просто запрут нас вместе, пока мы не признаем своих чувств.
Курт с интересом склонил голову, разглядывая Блейна.
– А у нас есть какие-то чувства? – игриво спросил он.
Блейн прислонился спиной к двери и посмотрел на Курта – искренне, восхищенно, влюблено.
– Похоже, что есть...
Курт знал это с самого начала, как они только увидели друг друга. Но это казалось слишком прекрасным, чтобы быть правдой, к тому же на него навалилась куча проблем. Но он больше не видел смысла чего-то ждать, они теперь не соперники, и он не будет чувствовать, что поступает нечестно по отношению к своему клубу, встречаясь с Блейном. Но было непросто выразить всю эту радость и облегчение, поэтому он был даже благодарен парням, которые заперли их вместе. Курт шагнул к Блейну, осторожно обнял за пояс и прикоснулся губами к губам. Блейн приоткрыл рот и, осмелев, начал отвечать на поцелуй. Курт провел языком между его губ. Блейн резко втянул воздух через нос, крепко зажав в кулаках ткань пиджака на спине Курта, притянул его ближе к себе, обнимая так сильно, как только возможно, и начал целовать, отчаянно и страстно, как давно хотел. Он очень долго сдерживался, боясь даже думать о силе своих чувств, боясь спугнуть то, что у них зарождалось, а теперь напряжение отпустило, потому что Курт отвечал ему – прекрасный, смелый Курт, который все время только этого и ждал, мучился теми же сомнениями. И они оба просто дураки, потому что потеряли столько времени.
Когда они с неохотой оторвались друг от друга, Курт глубоко вздохнул и привалился плечом к двери. Они обменялись теплыми улыбками.
– Значит, теперь у нас все хорошо, и мы все выяснили? – Курт потеребил лацкан пиджака Блейна.
– То, что ты мне очень нравишься, и я все время думаю о тебе? Да, наверное, мы это выяснили, – усмехнулся Блейн.
– Это взаимно, – отозвался Курт, опуская ресницы.
Они помолчали, глядя друг на друга. Курт совсем не ощущал смущения или неловкости. Он подумал, что это просто замечательно.
– А надолго нас тут заперли? – спросил он.
– Я думаю, до самого вечера. Похоже, мы пропустим ланч.
Курт вздохнул.
– Прости, я знаю, они придурки, но у них были добрые намерения.
– Все в порядке. Я не против провести время с тобой наедине, – сказал Курт. Вдруг ему в голову пришла идея: – Раз уж ты тут надолго, то поможешь мне сделать перестановку в комнате, – воодушевился он. – Хочу добавить в нее немного уюта. Нужно передвинуть кровать.
– Слово «кровать» из твоих уст звучит очень многообещающе, – заметил Блейн.
– По-моему, ты делаешь слишком решительные шаги, – игриво укорил его Курт.
– Извини.
– Все в порядке, просто, это все так ново для меня… – он смущенно отвернулся.
Блейн взял его за руку и ободряюще сжал.
– Ничего, мы не будем торопиться.
Когда Курт был, наконец, удовлетворен перестановкой, Блейн, который взял на себя всю тяжелую работу, весь взмок, снял пиджак и закатал рукава рубахи до локтя. Курт решил, что тот выглядит очень мило, и такой растрепанный вид ему идет. Они прилегли на кровать, чтобы передохнуть, тут же обнялись, и начали говорить обо всем подряд, иногда отвлекаясь, чтобы неспешно поцеловаться. Курт не знал, сколько времени прошло с начала их заключения, но был совсем не против остаться запертым подольше. Наконец, из коридора донеслись голоса, послышался какой-то стук, дверь распахнулась, и из-за нее высунулись головы Мэтта, Райана, Вэса и Дэвида. Курт едва не отскочил от Блейна, но тот удержал его, обнимая за плечи и как бы говоря, что все в порядке, бояться нечего.
– Ну вот, я же говорил, что это сработает! – глядя на них, довольно возвестил Райан.
– Наконец-то! – произнес Вэс, – я уж думал, вы до конца года ничего не выясните.
Блейн соскочил с постели, подошел к своим друзьям и, нахмурив брови, сказал:
– Не то, что бы я не ценил вашу заботу, но вы мне еще за это ответите.
– Ты нас должен благодарить за это! – заявил Дэвид. – И Курт тоже, – он весело подмигнул.
Курт смущенно прокашлялся и поднялся, приглаживая волосы и поправляя одежду. Он встал рядом с Блейном, чтобы поддержать того в праведном негодовании. Но в глубине души он так радовался, что друзей Блейна вовсе не только шокированы их отношениями, но поддерживают их, беспокоятся настолько, что сами решили их подтолкнуть.
– Думаю, теперь, когда мы свободны, может пойти на ужин, – с невозмутимой улыбкой сказал он и вышел из комнаты.

То, что он не в сказку попал, Курт понял довольно скоро. Не так он представлял свое первое заседание в качестве члена Warblers. Конечно, он расстроился, когда совет указал его место, но старался не подавать виду. А после заседания Вэс обратил внимание на брошку, приколотую к лацкану пиджака Курта.
– Тебе придется это снять, – заметил он. – Знаешь, у нас довольно строгий дресс-код.
– Да, конечно.
С невозмутимой улыбкой Курт отстегнул брошь, но внутри все кипело. Ему запрещена даже такая малость, которая бы позволила смириться со школьной формой.
Но он убеждал себя, что за все хорошее нужно платить, а его наряды – не самая высокая цена. И потом, когда Блейн сказал, что его приглашают на прослушивание соло, Курт снова расцвел и воодушевился. Конечно, Блейн всегда был рядом, чтобы помочь ему во всем.
Школьная форма и отсутствие сольных партий в Warblers далеко не самое трудное, к чему пришлось привыкать. Тяжелее всего ему давалась учеба. В МакКинли у него не было с этим проблем, Курт был умным мальчиком, учителя его любили, и обычно ему все давалось легко, он никогда не тратил на подготовку времени больше, чем нужно. Но познакомившись со школьной программой Далтона, Курту начало казаться, что он вообще ничего не знает. Частная школа совсем не то, что общественная, и если он не наберет нужный балл, то может вылететь с треском.
Никогда еще Курт не чувствовал себя таким глупым, и теперь, вместо того, чтобы потратить время, листая модные журналы, приходилось корпеть над домашними заданиями, усердно заниматься, не позволяя себя расслабляться и отлынивать.
Не только Блейн помогал Курту освоиться, ребята в Далтоне, как будто хотели, чтобы он скорее влился в среду и стал своим, были дружелюбными и внимательными – некоторые даже слишком. В МакКинли, если ты не принадлежишь к какой-то группировке или клубу, ты был сам по себе. В Далтоне все пытались стать одной командой и поддерживали друг друга. И Курт замечал, что кое-кто смотрит на него с интересом и симпатией, отличавшимися от простого дружеского участия. Он начал осознавать, что здесь есть парни, которые находят его привлекательным. Конечно, он знал, что открытых геев в такой школе, как Далтон, должно быть больше, чем в других, но воспринимал эту информацию как что-то, что не касается его лично, пока не начал ловить на себе долгие взгляды парней, улыбавшихся совсем не так, как остальные. Это было совсем новое ощущение. Кроме Блейна у него не было опыта общения с другими геями. После неудачи с Сэмом Курт думал, что даже не узнает их среди остальных парней, пока те сами не скажут, однако в Далтоне достаточно было заговорить, чтобы все понять, потому что парни тут не прятались и не боялись говорить о своей ориентации. Все это было так непривычно – быть среди таких же, как он, но он быстро привык чувствовать себя в безопасности.
Курт сидел за библиотечным столом, обложившись книгами, когда к нему подсел Ричард, с которым они вместе ходили на несколько предметов. Курт сразу, как только его увидел, понял, что Ричард гей, и на этот раз не ошибся. И дело даже не в осветленных волосах – что-то такое было в его манерах, в улыбках и взглядах, которыми он смотрел на Курта. Было приятно чувствовать себя объектом симпатии.
– Математика? – сочувственно заметил Ричард, глядя на обложку учебника. – Похоже, тебе нелегко приходится.
– Программа здесь намного сложнее, чем в моей старой школе, – вздохнул Курт, – начинать посреди семестра и так непросто, и я никогда не был силен в математике.
– Я мог бы с тобой позаниматься, – радостно предложил Ричард. – У меня неплохие баллы.
Курт посмотрел на него с интересом, пытаясь понять, кроется ли за этим предложением нечто большее. Он игриво улыбнулся.
– Что ж, если это тебя не затруднит, я был бы очень признателен.
– Не думай, что это бескорыстно, – усмехнулся Ричард.
Сердце Курта часто забилось. «А вдруг он пригласит меня на свидание? Что мне тогда делать?»
– Ты подтянешь меня по французскому, – сказал Ричард. – Я слышал, как ты шпаришь! И мистер Сэлтон сказал, что у тебя великолепное произношение.
Курт польщено улыбнулся.
– Благодаря моему пению на французском наша группа поддержки выиграла национальные соревнования, – не без самодовольства заявил он.
– Ты был в группе поддержки? – изумленно спросил Ричард.
Курт загадочно улыбнулся.
Через час в библиотеке появился Блейн. Он нахмурился, увидев Курта и Ричарда Крауса, сидящих рядом. Намного ближе, чем требовалось.
– Привет, – бодро сказал он и плюхнулся на соседний стул. – Что делаете?
– Привет, – просиял Курт, глядя на Блейна. – Занимаемся. Ричард помогает мне с математикой.
Блейн и Ричард смерили друг друга изучающими взглядами, которые вселили в Курта чувство глубокого удовлетворения.
Они с Ричардом иногда оставались после уроков, чтобы позаниматься. Тот был предельно вежливым, не донимал Курта вопросами о прошлой школе, как обычно делали другие ребята, но всегда с интересом слушал, что он говорит. Иногда разговоры переходили в легкий, ни к чему не обязывающий флирт, но Ричард не спешил как-то проявить свою симпатию. Курту бы не хотелось давать ему какую-то надежду, но он откровенно наслаждался ревнивыми взглядами Блейна, который начал намного чаще появляться в библиотеке и крутиться рядом, когда они занимались. Курт не собирался его щадить, ему хотелось, чтобы Блейн немного поревновал и начал думать, что если не будет достаточно решительным, то у Курта есть и другие варианты. Ричард тоже понимал, что соперник его обходит, поэтому через пару недель, когда они стояли в очереди в кафетерии, наконец, решился спросить Курта:
– Тебе нравятся «Хроники Нарнии»? Если хочешь, мы могли бы в выходной сходить в кино, – он робко улыбнулся.
Курту стало его жалко, он знал, что такое безответное чувство, и надеялся, что со стороны Ричарда нет ничего, кроме симпатии.
– О, прости, я бы с удовольствием, но никак не могу, на выходные я еду домой.
Блейн заметил их с другого конца кафетерия и, помахав рукой, начал торопливо пробираться через зал, наталкиваясь на других студентов и рассеяно извиняясь.
– Привет! – оживленно сказал он, втискиваясь между ними. – Извини приятель, это мое место, – заявил он Ричарду, ясно давая понять, что имеет в виду не только место в очереди.
Ричард понимающе нахмурился, и его улыбка погасла. Чтобы закрепить эффект, Блейн положил ладонь на поясницу Курта. Тот ликовал, но старался этого не показывать.
– Он на тебя глаз положил, – проворчал Блейн, когда они вдвоем сели за стол.
– Я знаю, – довольно ответил Курт.
– Наслаждаешься мужским вниманием? – с ревностью заметил Блейн.
– Мне просто приятно, что парни не шарахаются от меня, как от чумного, а находят привлекательным. К тому же, – Курт опустил ресницы, – не все знают, что мы вместе официально.
Блейн усмехнулся, прекрасно понимая, что Курт его провоцирует. На самом деле все в школе это знали без всяких объявлений. Но Курту требовались подтверждения.
– Официально, значит? – ухмыльнулся Блейн.
Придвинувшись ближе, он положил руку на затылок Курта, собственнически притянул к себе и поцеловал на глазах у всех, кто был в кафетерии. Это был их второй публичный поцелуй, и в этот раз свидетелей оказалось гораздо больше, чем в полупустом холле. Раздался одобрительный свист, улюлюканье и аплодисменты. Когда Блейн его отпустил, Курт раскраснелся от смущения и удовольствия. Он встретился взглядом с Ричардом и виновато улыбнулся. Тот понимающе кивнул, как бы говоря, что не сердится, и с самого начала знал, что так будет.
После этого другие мальчики не перестали заглядываться на Курта, но теперь Блейн постоянно демонстрировал знаки внимания – обнимал его за плечи, брал за руки и даже прилюдно целовал, словно хотел всему миру заявить, что этот парень принадлежит ему, и ни у кого нет шансов. Курт знал, что Блейн никогда не стеснялся его, но избегал публичных проявлений привязанности, стараясь сохранять свой идеальный образ, но теперь все видели, что насколько увлечен Куртом, а тот им. Курт считал это своей маленькой победой. Ему нравился безупречный Блейн, но когда тот был обычным парнем, который ревнует и не всегда может справиться с эмоциями – нравился еще больше.

Хор был гордостью академии, но даже его членам не делали поблажек, поэтому Курт не мог отлынивать от занятий в пользу репетиций. Да и хор теперь не был тем местом, куда он мог сбежать от всего мира, чтобы хоть на время забыть обо всем, выразить свои чувства с помощью песни и на несколько мгновений стать счастливым. Курт старался приспособиться к своему нынешнему положению, но это было тяжело. Когда ему отказали в соло, это сильно задело его самолюбие, Курт тогда горько усмехнулся – он оказался слишком хорош для этого хора. Блейн объяснил, что дело не в нем, просто так принято, нужно смириться.
– Ты обязательно привыкнешь, – постоянно уверял он, но иногда казалось, он так не думает на самом деле, просто очень хочет, чтобы Курт поверил.
И он пытался привыкнуть, но после отборочных, когда Курт увидел выступление своего старого хора, стало особенно тяжело. Казалось неправильным, что его нет с ними на сцене, и хотя он уже начал осознавать себя частью Warblers, все равно понимал, что его место в «Новых направлениях», а не здесь. Не то, что бы в старом хоре он всегда получал соло, но никто не мешал ему самовыражаться.
Курт так дорожил своим уникальным голосом, столько времени работал над ним, но все это оказалось не нужным в Warblers. На репетициях он только и слышал: «слишком громко, Курт, слишком высоко». Он учился не выделяться, и его голос сливался с остальными в прекрасную гармонию, но каждый казалось, что он теряет частичку себя.
Блейн видел, что это тяготит его сильнее, чем Курт хочет показать. Он все больше молчал и все меньше улыбался.
«Все будет хорошо, вот увидишь», – как всегда обещал ему Блейн. Он держал Курта за руку, поглаживая большим пальцем запястье, и тот снова верил, что все будет прекрасно, что он привыкнет, но каждый раз получал все меньше радости от репетиций. Он старался не нагружать Блейна своими заботами, чтобы не казаться неблагодарным. Но тот и сам все замечал.
Для региональных они репетировали «Dancing Queen» – Курт давно мечтал об этом номере, но в «Новых направлениях» они никогда не ставили ABBA, поэтому он старался изо всех сил, чтобы совет заметил, как прекрасно он исполняет эту песню, и решил отдать ему соло. Но как только его голос звучал громче остальных, репетиция останавливалась, Курт получал замечание, и все начиналось сначала, а остальные бросали на него укоризненные взгляды. Это было так унизительно и тяжело. Он бы лучше исполнил все любимые хиты мистера Шустера из пятидесятых.
Блейн нашел Курта в гостиной, тот сидел в кресле, сжавшись в комок и подобрав под себя ноги. Он чувствовал себя жалким и несчастным.
–Вот ты где, – Блейн присел на подлокотник.
Курт шмыгнул носом и посмотрел на Блейна воспаленными глазами.
– Ты плакал? – Блейн приподнял его подбородок.
– Прости…
– Что случилось, Курт? Это из-за репетиции?
– Это ничего, все в порядке, просто расстроен и скучаю…
– Наверное, ты сейчас думаешь, что если бы у тебя не было проблем в старой школе, и ты чуть больше знал о местных порядках, то ни за что не перевелся бы в Далтон.
Курт задумался. Что лучше, быть в безопасности, знать, что тебя принимают и не осуждают или быть собой, таким, как есть, среди немногих друзей, которые не требуют, чтобы ты изменился, которые любят тебя таким, как ты есть, но при этом постоянно бороться против остального мира? Он не мог решить…
– У меня такое чувство, что я здесь лишний, и все, что я умею, никому не нужно.
– Это не так, Курт, – мягко сказал Блейн, обнимая его за плечи.
– Ты знаешь, что так… Ты обещал, что я привыкну, приспособлюсь… Но мне кажется, что этого никогда не будет… Я просто не смогу. – Курт снова всхлипнул. – И я устал от этого.
Курт не был слабаком и привык бороться, просто не видел смысла в том, что он сейчас делал. Тогда зачем что-то менять в угоду другим, если это не принесет ни пользы, ни радости?
Блейн смотрел на него с нежной улыбкой, потом поднялся, взял его за руку и потянул за собой.
– Пойдем, я хочу тебе кое-что показать.
– Что это? – оживился Курт.
Каждый раз, когда Блейн говорил так, все заканчивалось каким-нибудь милым романтичным сюрпризом. Блейну всегда удавалось поднять ему настроение.
Блейн привел его в свою комнату и усадил на край кровати. Потом взял со стола ноутбук, поставил на колени и раскрыл. Курт с нетерпением наблюдал, как он роется в папках.
– Не знаю, что это ты так глубоко запрятал, но уже заинтригован, – заметил Курт.
– Я этого никому не показывал, – смущенно сказал Блейн и открыл фото. – Тут мне тринадцать…
Курт с интересом посмотрел на экран и увидел более юную версию Блейна: аккуратного мальчика в белой рубашке с короткими рукавами, вязаном жилете и галстуке-бабочке. Его волосы были зачесаны на пробор идеальными волнами. Он стоял рядом с фортепьяно и робко улыбался.
– Ты был такой миленький, – Курт расплылся в улыбке. До этого он даже не представлял себе Блейна ребенком.
– Да, я был прилежным мальчиком, занимался классической музыкой. И вот что со мной стало через год.
Блейн открыл новую фотку, и Курт часто заморгал от удивления.Е бы он не знал, что это Блейн, то не поверил бы. У юноши на фото волосы были выпрямлены и начесаны дыбом, а глаза подведены черным карандашом. Он сидел на каком-то крыльце, держа в руках электрогитару, на нем были очень узкие рваные джинсы, короткая кожаная куртка с молниями и цепями и высокие ботинки с распущенными шнурками.
– Это период, когда я увлекся гранжем и роком.
– Боже мой, – выдохнул Курт.
– Да, впечатляет, – усмехнулся Блейн. – Но мне это быстро надоело.
На следующем фото Блейн играл на акустической гитаре. Его волосы отросли и окружали голову кудрявым облаком. На этот раз на нем были потертые джинсы, кроссовки и свободная футболка с каким-то рисунком. Этот растрепанный Блейн выглядел еще более непривычно.
– В этот период мне было наплевать на внешний вид, я сосредоточился на внутреннем содержании, ушел в себя, только и делал, что писал музыку, – пояснил он. – А вот здесь я уже осознал, что гей, и решил заявить об этом всему миру.
Курт рассмеялся, увидев Блейна в узких белых брюках, облегающем сиреневом свитере с блестками и ярко-фиолетовом шарфе вокруг шеи. Он снова подстриг волосы и уложил их кокетливыми кудряшками. Даже когда они выбирались куда-нибудь вместе, Блейн всегда носил форму, и Курт много раз пытался представить, как бы тот выглядел в обычной одежде. Был модником, предпочитал что-то классическое или экстравагантное? Правда привык думать, что у Блейна сдержанный вкус, но это фото говорило совсем о другом.
– Ты такой… гей, – усмехнулся Курт.
– Вот именно. Но это еще не все, – Блейн открыл другую папку, – я записал это перед прослушиванием в Warblers. – Он щелкнул курсором на видеофайл. – Хочешь послушать, что я пел?
Курт кивнул и уставился на экран видеопроигрывателя. В первую секунду ему даже показалось, что он видит на экране себя, движения, голос, интонации были такими знакомыми. Сколько раз Курт делал такие же записи для личной коллекции.
– Ты пел Мадонну… – пораженно выдохнул Курт.
Блейн остановил видео.
– Думаю, хватит на сегодня, не могу на это долго смотреть. Я тут так выпендривался, – он криво ухмыльнулся и закрыл ноутбук.
Курт вопросительно посмотрел на него.
– Наверное, после всего этого должна быть какая-то мораль …
– Я просто хотел показать тебе, что всегда любил выделяться. Я считал, это самым главным в жизни быть не таким, как все, кричать об этом на каждом углу. И когда я перешел сюда, я тоже думал, что не смогу приспособиться. Но мне удалось…
Курту показалось, что в последней фразе прозвучали грустные нотки. Несколько секунд он просто смотрел на Блейна – и видел его совершенно другими глазами.
– Я был слишком похож на тебя еще год назад. Мне не нравилась эта форма, мне не нравились правила, я хотел показать всем, что я лучше, и не думал, что смогу примириться со всем. Но как видишь… – он развел руки в сторону. – Было сложно, пришлось много работать над собой, но я этого добился и стал солистом.
Он говорил с воодушевлением, но внезапно оно показалось Курту каким-то деланным… Он снова вспомнил Блейна с фотографий, такого разного, неповторимого, но каждый раз со своими уникальным шармом, который и сейчас никуда не делся, просто Блейн убедил и себя, и теперь Курта, что быть таким намного лучше.
«Ты похож на меня намного больше, чем считаешь», – с улыбкой подумал Курт. Он внезапно понял, что когда Блейн рассказывал о Паваротти, он имел в виду не Курта, а себя – пусть даже сам этого не осознавал. И не Курта нужно спасать, а его!
Блейн смирился с новым собой, как смирился с необходимостью носить форму, но с появлением Курта все это снова всплыло в памяти – как было легко и сложно одновременно, каким он был вызывающим и свободным, как наслаждался своей индивидуальностью. Вот потому в глазах появлялась такая странная тоска, когда он сочувствовал очередной неудаче Курта. В глубине души он просто не хотел, чтобы тот менялся… И теперь Курт ясно понял, что тоже не хочет этого, потому что знал, что на самом деле Блейн несчастен. Просто сам этого не понимает. Курт не хотел стать таким же – безликой тенью самого себя. И пусть это означает, что он больше не получит ни единого соло.
– Знаешь, я думаю, что это не ты. Как и это не я, – уверенно сказал Курт, указывая на их форменные пиджаки.
– Что ты имеешь в виду?
– Я дива, – с гордостью заявил он, – а диву невозможно втиснуть в какие-то рамки. Я рожден для того, чтобы сверкать. И я думаю, что ты тоже.
– О нет, Курт, ты так ничего и не понял…
– Я все понял, – Курт сладко улыбнулся и взял его за руку. – Ты слишком зациклен на правилах. Да, мы не можем изменить их. Но не должны и прогибаться, вот поэтому мы можем их немножко обойти. Правила для того и существуют, чтобы их нарушать! – он весело подмигнул.