Ненависть не приносит людям ничего,
кроме ответной ненависти.(с)

Говорят, что к врагам нужно относиться почтительно, доброжелательно, и тем самым ты отомстишь им, нужно любить тех, кто ненавидит тебя или презирает, и тогда ты сможешь считать себя по-настоящему сильным. Но разве возможно даже не пытаться постоять за себя? Разве ты не покажешься окружающим слабовольным трусом, если получив пощёчину, ты тут же с улыбкой подставишься для следующей? Да и потом, кому такое удавалось? Любить своего врага, который каждый день превращает твою жизнь в ад? Бред. Несуразица какая-то! Ненависть порождает ненависть. По крайней мере, так считал этот молодой человек…
В спешке расталкивая встречных учеников, слыша вслед недовольные выкрики, но, как и обычно, не обращая на них никакого внимания, Курт Хаммел уверенно направлялся в аудиторию хорового кружка. Сейчас он чувствовал себя маленьким серым мышонком, которому лучше бы успеть спрятаться в нору раньше, чем он попадёт в цепкие лапы злобного кота. «Прячься. Убегай. Не затевай ссору. Так будет лучше. Так нужно» - убеждал он себя, хотя поступить хотел совершенно иначе. Как же ему хотелось сейчас остановиться, развернуться, дать этому недалёкому обидчику догнать себя и выплеснуть, наконец, всю ту ненависть, что успела накопиться в нём за последние полгода. Но разве стал бы мышонок орать на кота? Стал бы? Конечно, если бы обладал таким же характером, что и Курт Хаммел!
Только вот даже для него ситуация сейчас была не самой благоприятной, потому что его обидчик, хоть и казался пустоголовым футболистом, обладающим при этом ростом хоббита, был куда сильнее самого Курта, как в плане физическом, так и в плане моральном. Новенький в этой школе, очередной кикер футбольной команды, с началом сезона занявший место Курта, он тут же стал его основной проблемой, даже жуткие Азимио и Карофски отошли на второй план. Хаммел напоминал себе об этом, ускоряя шаг, приближаясь к заветной двери, за которой он сможет скрыться и со всей бушующей в нём сейчас яростью пнуть стул, или ещё как выплеснуть эти негативные эмоции, а затем успокоиться и рассказать друзьям о случившемся. О том, как этот идиот снова отпустил несколько весьма «забавных» шуточек о геях перед футбольной командой, и у Курта просто не нашлось сил промолчать.
Он так и поступил бы, но всё его самовнушение оказалось совершенно бесполезным, когда за спиной, словно удар хлыста, раздался знакомый и до дрожи противный голос:
- Эй, Хаммел! Постой! Может ты и не гей! Может ты и не парень вовсе? Ты ведь просто сопливая девчонка, раз не можешь постоять за себя!
Это был предел. Курт вскипел просто моментально. Казалось, поднеси кто-нибудь сейчас спичку, и вспыхнет словно сухой хворост. Заткнув голос разума, который истошно вопил, что пора бы уже, наконец, зайти в хоровую и обрести спасение, парень решительно развернулся и двинулся навстречу своей опасности.
- Да в чём твоя проблема? Ты достал меня своими идиотскими шутками! – прорычал он, останавливаясь прямо напротив невысокого парня, который уже несколько месяцев являлся причиной его беспокойства.
На школьный коридор, наполненный учениками и жужжащий, словно пчелиный улей, тут же опустилась непривычная, пронзительная тишина. Старшеклассники школы МакКинли устремили заинтересованные взгляды на разворачивающееся представление.
- Ты моя проблема! – заявил оппонент, злорадно оскалившись, и в эту же секунду Курт ощутил сильный толчок в грудь, а затем и удар спиной о шкафчики. Хаммел шумно выдохнул. Сколько раз это случалось с ним? Пора бы уже и привыкнуть к подобной боли, но ведь каждый раз такое чувство, будто всю душу из тебя выбили.
В толпе учеников послышались потрясённые вздохи, а так же, что вовсе не радовало, злорадные смешки. Ну уж нет! Курт Хаммел не станет всеобщим посмешищем! Парень оттолкнулся от шкафчика, и в пару шагов настигнув уже удаляющегося с поля боя противника, со всей яростью, развернул его за ворот рубашки спиной к шкафчикам. Он успел заметить всего за долю секунды, как в широко распахнутых глазах врага отразился шок, и, не сдержав самодовольной улыбки, выбросил обе руки вперёд в достаточно сильном ударе. Благополучно приземлившись на шкафчики и испытав на себе то, чем сам других потчует, кикер нецензурно выругался, и хотел было напасть на Хаммела снова, но тут, как всегда очень вовремя, в коридоре появился мистер Шу.
- Что здесь происходит, Курт? – взволнованно спросило он, переводя взгляд с одного взъерошенного парня, на другого. Выглядели они словно две ощипанные, подбитые птицы.
- Ничего. Всё нормально, мистер Шустер, - выдохнул Курт после небольшой паузы, хотя сам он был вовсе не «в порядке». Мощный выброс адреналина поджёг кровь в венах, словно фитили бомбы. Руки Курта тряслись, и ему всё ещё неимоверно хотелось подровнять этому наглецу физиономию, сейчас надменно ухмыляющуюся за спиной преподавателя. Неизвестно откуда появившаяся Мерседес подхватила друга под руку, и потащила за собой в открытую дверь хоровой, где он стремился найти убежище ещё до этого инцидента. Мистер Шу, уже успевший сделать сопернику Хаммела замечание, шёл следом.
- И о чём ты только думал, Курт? Ведь он мог побить тебя! А если бы эта драка навсегда оставила след на твоём лице, – забормотала обеспокоенная подруга, но Хаммел, кажется, совсем её не слушал. Курт сейчас находился в некой прострации. Он не мог не думать о том, как приятно было проучить болвана, почувствовать себя способным дать отпор, сильным. И Курт ещё долго рассуждал бы об этом, если бы секундой позже, за его спиной не прозвучала очередная ехидная фразочка.
- Давай, Хаммел, убегай вместе со своей чёрной подружкой и поплачься ей в вашем хоровом гей-кружке, а в следующий раз, когда мы с тобой встретимся, я ещё успею разукрасить твоё лицо парой ссадин да так, что мама родная не узнает.
Мерседес заметила, как Курт моментально напрягся, и как замедлилась его походка.
- Брось, - прошептала она весьма настойчиво, - Оно того не стоит.
«Откуда тебе знать Мерседес, стоит он того или не стоит? Откуда тебе знать, что я думаю, когда вижу его, когда спорю с ним?» - пронеслось в голове у Курта, но вместо того, чтоб ответить подруге, он развернулся на пятках и бросил вслед уходящему обидчику то, что хотел сказать уже очень давно:
- Я ненавижу тебя, Блейн Андерсон!

Как правило, взаимная неприязнь -
это прямое следствие намечавшейся симпатии.(с)

У каждой истории должен быть хеппи-энд, а если тебе сейчас плохо, значит это ещё не конец и, судя по тому, как плохо было Курту Хаммелу, хеппи-энд ждал его совсем ещё не скоро. После той драки в коридоре с каждым днём всё становилось только хуже, и порой парень думал: будь у него такая возможность, он бы с радостью повернул время вспять, чтобы всё исправить, трусливо спрятавшись в аудитории хора. Но стоило ему допустить такую мысль, как в голове непременно что-то щёлкало, и, тут же, включались занудные внутренние голоса, диалоги которых нельзя было назвать дружеской беседой. Внутри Курта шла настоящая война. До появления этого странного парня в его жизни, он, кажется, ещё не был так мучим своими мыслями. Когда мир успел перевернуться с ног на голову?
Для многих в МакКинли этот день был одним из тысячи, но Курт, похоже, запомнил его на всю жизнь. Он знал, когда всё так радикально изменилось, что это был за момент, когда у него появился новый, самый страшный и в то же время самый интересный ненавистник. А интересным он был потому, что, как и во многих подобных историях, эта ненависть родилась из симпатии.

Когда в конце сентября Блейн Андерсон появился в школе, ничто не предвещало беды. Скорее наоборот. Об этой новости Курту поведал Финн. Примерно с неделю, каждый раз приходя домой с тренировки, брат всё не переставал трещать, что они, наконец таки, нашли для Хаммела-младшего достойную замену и теперь уж точно выиграют первую игру следующего сезона. Так что Курт успел проникнуться к этому парню весьма противоречивыми чувствами. С одной стороны, он был безмерно рад новенькому, который сможет занять его место, а с другой стороны, он не раз допускал мысль о том, что Финну хотелось бы иметь такого брата, как Блейн.
Впервые Хаммел увидел новенького около доски объявлений. Парень о чём-то размышлял, глядя на листовку о приёме в хоровой кружок, и Курт, как это и бывало обычно, решил предложить свою помощь.
- Собираешься записаться в хор? – спросил он, подойдя к незнакомцу, а когда тот обернулся и Хаммел встретил этот любопытный взгляд огромных, завораживающих глаз, просто потерял дар речи. Блейн оказался весьма и весьма привлекательным. Милая улыбка, ямочки на щеках, забавные брови, о которых говорят «брови домиком»; чёрные как смоль кудрявые густые волосы, пребывающие в полнейшем беспорядке - всё это делало его просто неотразимым.
«Если он и впрямь вступит в наш хор, это…» - подумал Курт:
- Круто, - сказал он вслух, и сам не понял, прозвучала ли вся фраза полностью или он действительно произнёс только её окончание.
- Я слышал, здесь хор – место для неудачников, - как-то не особо весело ухмыльнулся Блейн, с неприкрытым любопытством разглядывая нового знакомого. Но Хаммел не приметил в собеседнике этой уж слишком откровенной заинтересованности. Откуда ему было знать, что он произвёл на Андерсона не менее сильное впечатление.
- Пфф, - с надменным выражением лица, Курт глянул в сторону футболистов, что беседовали в другом конце коридора. – Я считаю, что настоящие неудачники те, кто не может понять как это здорово, - его взгляд метнулся к листовке хора на доске объявлений и мгновенно потеплел.
- А сам-то ты уже записался? – спросил Андерсон, всё так же усмехаясь, и глядя в голубые глаза собеседника, словно завороженный.
- Да, - кивнул Хаммел, - моё имя здесь первое.
Он указал на своё имя, и для пущей уверенности, что этот парень его запомнит, произнёс:
- Курт Хаммел, - и протянул руку.
- Блейн Андерсон, - представился парень в той же манере, а затем взял карандаш и добавил своё имя к списку уже имеющихся в хоровой листовке.
- Я знаю, - кивнул Курт, но тут же осёкся, - В смысле мой брат в футбольной команде и он постоянно говорил о тебе, - добавил парень и понял, что и эти слова можно понять превратно, - В смысле о том, что они нашли мне замену. Раньше в этой команде кикером был я.
- Серьёзно? – Андерсон выглядел удивлённым. Брови забавной формы взлетели вверх, и это выражение лица показалось Курту очень милым. Блейн двинулся вперёд по школьному коридору, побуждая Хаммела следовать за ним, и между парнями завязалась приятная, непринуждённая беседа.
Следующие несколько уроков Курт помогал новому знакомому освоиться в школе, рассказывал обо всём, вспоминал забавные истории и при этом пытался сглаживать острые углы напряжённых отношений футбольной команды и хорового кружка. Когда настало время ланча, они сели за один столик вместе с Мерседес и Рейчел, которых Блейн очаровал за считанные минуты. Все, казалось бы, вело к началу крепкой дружбы. Но… ничто в этой жизни не происходит так, как нам бы того хотелось верно?
В тот же день, после тренировки, в команде Андерсону предъявили претензии, а так же открыли глаза на сущность Курта и на последствия общения с такими людьми, о которых Блейн мог бы догадаться и без объяснений. Подбитый глаз говорил об этом весьма красноречиво. Благо, это было единственное, чем парень в этот раз отделался, и всё-таки он был зол на Хаммела. Жутко зол, что тот не предупредил его. Перевёлся в новую школу и тебя тут же застали за милым общением с геем, с одним из главных неудачников школы! Замечательно!
Он сразу нашёл Курта, который ничего не подозревая брёл по пустому школьному коридору. Репетиция закончилась пятнадцать минут назад, и Хаммел, довольный сегодняшним днём, собирался поскорее покинуть здание, чтобы встретится через час с Мерседес и, обсуждая симпатичного новенького, прогуляться по магазинам, а затем заскочить в кофейню.
Но его планы в несколько секунд поломал встретившийся новый знакомый. Хаммел помнил этот момент в подробностях. Раз. Курт замечает Блейна на другом конце коридора. Он счастлив видеть его, и уже планирует предложить парню присоединиться к их с Мерс компании в кофейне. Два. Андерсон приближается слишком стремительно и выглядит вовсе не доброжелательно. Курт внутренне напрягается, не понимая, что могло послужить причиной такой злости. И, наконец, три. Они встречаются около лестницы, и Блейн со всей силы толкает Курта. Тот чудом удерживается на ногах.
- Что происходит? – спрашивает он, немного отдышавшись, и, встречая взгляд Блейна, замечает свежую вспухшую ссадину под его левым глазом.
- Ты не мог предупредить меня о том, что ты гей?! – раздражённо выкрикивает Андерсон и его слова эхом отбиваются как в опустевших коридорах, так и в сознании Курта. Он тут же забывает о своей обеспокоенности по поводу синяка.
- А у тебя с этим проблемы? – задаёт он вопрос в той же манере, постепенно начиная закипать.
- Если ты не знал, парень, у большинства людей с этим проблемы! Но если говорить обо мне, то да. Для меня это большая проблема! – прорычал парень, делая ударение на последние слова.
- Ну, кто бы мог подумать, что ты чёртов гомофоб! – выплюнул Курт в ответ. Он чувствовал себя сейчас каким-то преданным, обиженным, разочарованным. А ещё он закипал от злости. Злился на Блейна, за такое поведение, злился на людей, которые его окружают, и самое главное он злился на себя. Не за то, кто он. Нет. Он давно уже принял себя таким, какой есть. Парень злился на то, что сама его суть мешает ему общаться с людьми вроде Блейна.
- Знаешь, ты ведь не особо посвятил меня в то, что ты грёбаный педик! – оскалился Андерсон в ответ и неожиданно Хаммелу стало больно, так, словно бы Блейн ударил его. Лучше бы ударил. От возмущения и обиды даже в глазах потемнело. А затем место этих чувств заняла застилающая всё вокруг алой пеленой ярость. Курту казалось, что Андерсон сейчас развяжет драку, и в этот момент Хаммел был даже не против подобной перспективы. Но вместо этого Блейн развернулся и направился вниз по лестнице.
Курт сделал несколько шагов назад и, обретя точку опоры, в качестве который выступила стена, привёл дыхание в порядок. Закрыл глаза. Тихонько чертыхнулся. Что здесь вообще произошло? Его мозг медленно обрабатывал полученную информацию, в которую Хаммелу совсем не хотелось верить. Этот милый парень, которого он встретил сегодня у доски объявлений и с которым рассчитывал было подружиться, оказался настоящей сволочью. Настроение куда-либо идти пропало. Достав из кармана брюк телефон, Курт набрал сообщение подруге:
«Прости, Мерседес. Я сегодня не смогу. Плохо себя чувствую.»
И это было ещё очень слабо сказано потому, что Хаммел чувствовал себя просто отвратно, но говорить об этом, да и о разговоре с Блейном он никому не собирался. Проходя мимо доски объявлений, Хаммел заметил разорванную листовку хора. Кажется кто-то, развязал войну.
С этого дня всё и началось. Словесные перепалки, ледяной душ из клубничного сиропа каждое утро, удары, толчки на шкафчики, синяки на спине, испорченные костюмы для выступлений. Ничего нового. Всё по обычному сценарию. Только вот почему-то ненавидел он Блейна больше других обидчиков. Скорее всего, потому, что не мог понять, как в нём уживаются эти два парня. Тот первый Андерсон, которого он знал всего один день, и тот вредный футболист, которого вечно тянет над ним поиздеваться.
Друзья из хора, наблюдавшие за всем происходящим то и дело предлагали свою помощь, но Курт умолял их не лезть в это дело. Стоило Андерсону совершить какую-нибудь выходку, у Финна тут же появлялось неимоверное желание подровнять наглую физиономию подающего. Хадсон чувствовал, что, как старший брат, он обязан вступиться за Курта, но последний не раз убеждал его в том, что хочет разобраться во всём сам. Рейчел, с которой Курт успел подружиться за последний год, и Мерседес, которая ни на минуту не оставляла друга, каждый день помогали ему отмываться от киселя. Даже Квин однажды, увидев, как Блейн толкнул Хаммела, не сдержалась и наорала на футболиста. За что, не смотря на надетую защитную форму болельщицы, на следующее же утро получила в лицо порцию черничного льда. Это сделал не Андерсон, а Карофски, но все догадывались, почему досталось черлидерше. А через неделю после этого из поездки к родственникам вернулся Сэм, уже посвящённый в произошедшее, и в раздевалке мальчиков произошла очередная драка. За что Курт не имел права обижаться на блондинистого Бибера, ведь тот защищал свою девушку. Благо тренер Бист успела вовремя разнять дерущихся.
В один из таких напряжённых дней, после очередной словесной перепалки с Андерсоном, Курт, Мерседес и Рейчел попивали кофе в The Lima Bean. Хаммел был ещё более опустошён и расстроен, чем обычно и девушки не знали, как поднять ему настроение.
- Может… может, - размышляла вслух Берри, помешивая остывающий мокко, - устроим пижамную вечеринку? – предложила она с энтузиазмом, плохо скрывая радость от того, что наконец нашла хоть какой-то вариант.
- Не думаю, что это хорошая идея, - пробормотал Курт напряжённо вглядываясь в чашку, будто ища на её дне предсказание о переводе Андерсона в другую школу, а так же о его, Хаммела, спокойной и счастливой жизни в МакКинли.
- Почему, Курт? – возмутилась Мерседес. – Тебе нужно отвлечься! Посмотри на себя, ты просто ходячий призрак того парня, что мы знали раньше.
Девушка послала Рейчел многозначительный взгляд и та даже слишком активно закивала, соглашаясь с подругой.
- Этот Блейн, он же просто довёл тебя! Почему ты так переживаешь из-за него, и при том не позволяешь парням из хора подправить его физиономию? – затрещала Рейчел.
- Да-да. Я вообще не понимаю, что между вами произошло. Мне казалось, вы поначалу неплохо ладили. Что вообще могло превратить Андерсона в такого гада? - пожала плечами Мерседес.
Девушки всё продолжали что-то говорить, но Курт абсолютно не слушал их. А ведь действительно, что случилось с Блейном? Да и вообще, что происходит с ним самим? Почему бы ему не позволить ребятам из хора заступиться? Курт успокаивал себя мыслями о том, что он действительно хочет разобраться во всём сам, но что-то в глубине души подсказывало ему: это не основная причина. Наконец, просидев в глубоких раздумьях, выслушивая болтовню подруг, ещё минут десять, Хаммел поднялся из-за стола.
- Знаете, я, пожалуй, пойду. Отец ждал меня сегодня дома пораньше, - пробормотал Курт, глядя на подруг. Убедившись, что выдуманная им ложь подействовала, парень попрощался, подхватил сумку с учебниками, поправил шарф, и вышел из кафе. На улице было ветрено и достаточно прохладно для конца марта. Хаммел полной грудью вдохнул свежий воздух и поспешил домой по вечерним улицам города. Мысли о злейшем враге всё никак не хотели его покидать.
Войдя в дом, погружённый во мрак и тишину, Курт обнаружил, что Кэрол и Берта нет. На кухонном столе рядом с корзинкой, наполненной свежеиспечёнными круасанами лежала аккуратно сложенная записка, в которой Кэрол, как по почерку определил Хаммел-младший, уведомляла сыновей о том, что они с Бертом уехали к её сестре на день рождения и будут дома поздно. Курт тяжело вздохнул. Сейчас та идея насчёт пижамной вечеринки с девчонками, что посетила Рейч, казалась ему не такой уж и плохой. Да, ему хотелось одиночества, когда он выходил из кофейни, но сейчас… Сейчас он был просто вымотан всеми этими дурацкими мыслями. Ему было сложно понять себя и чем больше он думал о Блейне Андерсоне, тем сильнее запутывался. Это раздражало. Казалось, если бы можно было вообще перестать думать, парень так и поступил бы.
В принципе это он и пытался сделать. Быстро поужинав одним круасаном и выпив чашку кофе, Курт поднялся в свою комнату, включил музыку погромче и с блаженным удовольствием повалился на кровать. Закрыв глаза, парень стал вслушиваться в мелодию, он пытался различить каждый отдельный инструмент, играющий свою партию, сливаясь в гармонии со всеми остальными, а так же с приятным голосом вокалиста. И спустя пару минут Хаммел к своему удивлению отметил, что мысли о симпатичном, и одновременно ненавистном кикере стали отступать.
Умиротворённую обстановку нарушил телефонный звонок. Курт потянулся к школьной сумке, которую ранее так небрежно бросил около кровати и, достав из бокового кармана телефон, взглянул на дисплей. Звонила Мерседес. Не долго думая, парень поднял трубку.
- Привет, Курт, - поздоровалась подруга.
- Давно не виделись, не слышались, - съехидничал Хаммел.
- О-о-о, ты невыносим, ты в курсе? – обиженно пробормотала Мерс.
- Да, но спасибо за очередной комплимент.
- Будешь так разговаривать, не скажу, зачем звонила, - пригрозила недовольная девушка. Похоже, Курту действительно удалось пошатнуть её спокойствие.
- Ладно. Что ты хотела? – в голосе Хаммела слышалось неприкрытое любопытство.
- А извиниться? – послышалось в ответ, и по голосу парень понял, что Мерседес улыбается. Вот маленькая бестия!
- Прости, - довольно быстро пробормотал Курт, - Мерси, так что у тебя за новости?
- Весьма красноречивые извинения, но, полагаю, на большее ты не способен, так что ладно. В эту пятницу Квинн Фабрей устраивает в арендованном клубе вечеринку по случаю её семнадцатилетия и мы приглашены, - казалось Мерседес была непомерно счастлива, но Курт отчего-то не разделял её энтузиазма.
- А можно поинтересоваться кто это «мы»? – спросил он осторожно.
- Ну весь хоровой кружок, а так же команда болельщиц и футбольная команда, родители Квин не поскупились и решили организовать шикарный праздник, и она хочет, чтобы музыка была живая, так что наш хор будет вести всю развлекательную программу и мы с Рейчел уже подбираем наряды, но хотели посоветоваться с тобой насчёт… - Мерседес заговорила без умолку и на секунду парню даже почудилось, будто он сейчас слышит Берри, но это было не так уж важно. Квин пригласила футбольную команду. А значит, пригласила Андерсона. Мерседес любыми силами затащит Курта на эту дурацкую вечеринку. А значит, они с Блейном окажутся в месте, где не будет учителей, способных остановить беспорядки. Сказать, что Хаммел был в шоке, это не сказать ничего. Сердце парня запнулось и, кажется, совсем перестав биться, ухнуло в пятки. Не то, чтобы он так уж сильно боялся Блейна, но всё-таки не хотелось столкнуться с ненавистником в подобных условиях. Он хотел перебить Мерседес, сказать что-нибудь, но все слова словно испарились из его головы. Проведя ещё с минуту в оцепенении, Курт, наконец, нашёл в себе силы и выдохнул, обрывая речь подруги:
- Там будет футбольная команда?
- Да, но тебе нечего бояться, ведь ребята из хора там тоже будут, а ещё команда поддержки. Они ведь всегда хорошо к тебе относились. Со всеми нами ты будешь в полной безопасности, и… - снова затрещала Мерседес, видимо желая успокоить друга.
- Стой-стой-стой! – прокричал Хаммел, пока подруга снова не завела ту же шарманку. Общение с Рейчел явно влияло на неё не самым лучшим образом, к тому же Мерседес должна была знать: заболтать и уговорить Курта таким образом не выйдет.
- Мерси, ты хоть бы дыхание переводила между монологами, - после этих слов последовала довольно протяжная напряжённая пауза. Зная, как сложно спорить с подругой, и благодаря небеса за то, что говорит он об этом не с Рейчел, парень набрал как можно больше воздуха в лёгкие и произнёс отчётливо, словно по слогам:
- Я. Туда. Не. Пойду.
- Что значит «не пойду», Курт? Ты обязан там быть! – возмутилась не на шутку рассерженная Мерседес. «Я никому ничего не обязан», - хотел было возразить Хаммел, но Джонс не дала ему вставить и слова. – Квинн никогда не подводила тебя. Вспомни хотя бы тот случай двухнедельной давности, когда она заступилась за тебя и её облили киселём.
- Её никто не просил о помощи, - попытался оправдаться Курт, хоть и понимал, отлично понимал, что Фабрей действительно была очень добра к нему, и он не может подвести её теперь.
- Не разочаровывай меня, Хаммел, - с каким-то грустным смешком ответила Мерседес, будто растеряв весь энтузиазм. Курту стало стыдно, и вовсе не желая расстраивать подругу, он сам не заметил, как решился на такой подвиг. Наверное, у него просто не было другого выхода.
- ОК, Мерседес, - удручённо промямлил он в трубку. – Я пойду на эту чёртову вечеринку, ради вас с Рейч и ради Квинн.
Стоило ему это произнести, как сквозь динамик раздался радостный девчачий визг, от которого закладывало перепонки, и, не собираясь давать ложных надежд, Хаммел тут же уточнил:
- Но только на час или полтора. Не больше! А если почувствую что-то неладное, то смоюсь и раньше.
- Ага-ага, - послышалось в ответ.
- Ты ведь ничего не слушала из того, что я сказал, верно? – предположил Курт.
- Нет, - честно призналась Джонс без нотки сожаления в голосе. - Но я люблю тебя, - добавила она, пытаясь свернуть тему и задобрить друга.
- Я тоже тебя люблю, - усмехнулся Хаммел.
- Значит, завтра ты поможешь мне и Рейч с нашими нарядами, - это был не вопрос. Это было утверждение.
- Коне-е-ечно, вредина, - протянул Курт сдаваясь, и закатил глаза, от того насколько легко у Джонс получилось его переубедить.
- Отлично! – обрадовалась Мерседес, - Встретимся завтра в школе.
- Да. Хорошо, - улыбнулся Хаммел и первым отключил связь. Улыбка, освещающая его лицо всего секунду назад, тут же погасла. «На что я сейчас подписался?!» - пронеслось первым делом в его голове. Зловещий водоворот тревожных мыслей вновь захватил его и унёс на самое дно. Андерсон будет там, на этой вечеринке. Вряд ли он будет трезв. И вряд ли сможет сдержаться и не устроить спектакль для всех в округе с собой и Куртом в главных ролях. Его не остановит то, что он портит праздник Квинн, и вряд ли ребята из хора останутся в стороне, как и футбольная команда. И ещё тысяча таких «вряд ли» не давала Хаммелу покоя. Казалось, ещё немного и от этих мыслей его мозг взорвётся. И это «ещё немного» окончательно сводящее Курта с ума естественно не преминуло произойти.
Хаммел всё ещё валялся в кровати, слушая музыку, когда вдруг услышал шум, раздающийся с первого этажа. «Наверняка Финн пришёл», - подумал про себя Курт и, в надежде отвлечься от неприятных рассуждений посредством обыденной болтовни с братом, поспешил вниз по лестнице. Что-то остановило его на полпути: он услышал, как Хадсон разговаривает с кем-то. «Брат пришёл не один?»
- Нет, Пак, я ему ещё ничего не говорил. Ну, когда мне было это сделать, я ведь только порог переступил! Я вообще не знаю, дома ли он. Да и потом, зачем мне его посвящать в это?
Всё стало ясно. Финн говорил с Пакерманом по телефону, и, кажется, говорил о чём-то, что Хаммелу было знать «необязательно» или «не положено», но кого это интересует? По крайней мере, самого Курта сейчас интересовала только эта самая тайна. Он притих, спрятавшись за углом, и прислушался внимательнее.
- Какого чёрта, Ной?! Я не стану всё валить на него! Он мой брат и за всё это время Курт ни разу не обратился ко мне за помощью! Ты ведь и сам об этом знаешь!
Хаммел затаил дыхание. Валить всё на него? Помощь? В чём он мог бы просить помощи у Финна. И тут до парня стало медленно доходить. Господи, да неужели он?...
- Да мне плевать на то, что там теперь с этим хоббитом! Я ведь его не убил! – проорал Хадсон, прогоняя последние сомнения Курта. Да. Чёрт! Он действительно это сделал. Брат подрался с Андерсоном. Не убил? Курт мгновенно представил их рядом. Такого большого и крепкого квотербека Финна, и низенького, но полного глупой бравады кикера Блейна. Хаммел сглотнул комок, по неизвестным ему самому причинам образовавшийся в горле. Хадсон ведь действительно мог неплохо наподдать бровастому. Хорошо, если ничего не сломал. «Хорошо? Что за чёрт?! О чём я думаю? Да я должен смерти ему желать, после того во что он превратил мою жизнь! К чему бы мне за него переживать?»
- И на то, что Бист исключила меня из команды на две недели, мне тоже плевать, Пак! – заявил Финн как-то даже слишком уверенно. «Исключили из команды?» Брови Курта взлетели вверх от удивления. Кажется, он поначалу недооценил всех масштабов того, что натворил Хадсон, защищая его.
- Нет, Ной, я в порядке, - пробормотал Финн, видимо немного поуспокоившись, - Да. Увидимся завтра.
Курт выглянул из-за угла, наблюдая за тем, как расстроенный парень опускает телефон на кухонный стол, и посчитал, что настало время покинуть его шпионское укрытие.
- Привет, Финн, - поздоровался он, подходя ближе, и запнулся, произнося имя брата. Хадсон взял немного льда из морозильной камеры и, завернув в полотенце, приложил к лицу, украшенному огромной ссадиной на скуле и подбитой губой.
- Привет, Курт, - попытался улыбнуться тот, но вышло как-то неубедительно. Хаммел смотрел на брата с таким удивлением, будто призрак увидел. Он буквально челюсть уронил. А глаза Курта, казалось, распахнулись так широко, как никогда раньше. Неужели это действительно произошло? Этот вредный неотёсанный болван разукрасил лицо его брату? Это переходит все рамки! Что он себе позволяет? Кто ему право дал так себя вести? Курт буквально вскипел в считанные секунды. Сейчас он не понимал, как мог вообще минуту назад переживать за сохранность костей этого хоббита, когда тот сотворил такое с Финном? Ярости парня не было предела. Ему хотелось самолично заставить Блейна Андерсона ощущать жуткую боль, хотелось разбить ему лицо так же, как он разбил его Хадсону. Пульс барабанил в висках Курта учащённый ритм, руки рефлекторно сжались в кулаки. Наблюдающий за всей этой реакцией Финн, и без того напуганный молчанием брата, решил, что Хаммел злится на него. И ведь не без основания, ведь тот просил не устраивать стычек.
- Эй, Курт, остынь, - пробормотал он, пытаясь установить зрительный контакт со вскипевшим парнем.
- Что значит остынь, Финн? – сквозь зубы выдавил из себя Хаммел. – Ведь это же он. Андерсон сделал это, - со злостью в голосе заявил тот.
- Брось, это всего лишь ссадина, - отмахнулся Хадсон, пытаясь успокоить брата.
- Нет, не «всего лишь», - возразил Курт, и, заметив, что Финн хочет сказать что-то ещё, добавил:
- Мне не нужны сейчас твои попытки успокоить меня. И даже не пытайся оправдываться потому, что я тебя не виню. Просто скажи: кто из вас начал это?
Хадсон колебался около десяти секунд, а затем выдал:
- Ладно. Так вышло, что Андерсон первым толкнул меня, а я, дурак, ответил. Я не мог просто стоять и давать ему наносить удары, Курт! Я помню, что обещал тебе не бить его. Вообще-то это было первое, о чём напомнил мне Пак, когда он и другие ребята разняли нас, и…
- Хватит, - перебил Хаммел, и в предупреждающем жесте выставил раскрытую ладонь вперёд, призывая брата замолчать. Выглядел он сейчас очень серьёзно настроенным и потому Хадсон не стал спорить. – Мне очень жаль, что так произошло, Финн. И всё, что мне требовалось узнать: виновник здесь только один, и это Андерсон.
«И за это он уж точно поплатится,» - промелькнула в голове Курта злорадная мысль.
На следующее утро, переступив порог школы, Хаммел, всё ещё полный ярости и решительности, тут же отправился на поиски обидчика. Казалось, он заглянул в каждый кабинет, проверил каждый коридор, но так нигде и не обнаружив объект своих упорных поисков, разочарованный пришёл на первый урок. На урок испанского. Мистер Шу проводил его многозначительным взглядом, говорящим что-то вроде: «Это перешло все рамки, но я не могу ничего поделать, Курт. Сочувствую.» Конечно, он ничего не мог поделать! Ведь меры уже были приняты, а директору решили не сообщать. Мерседес, ожидавшая друга за второй партой в среднем ряду, тут же налетела на него с вопросами. Но не по поводу вечеринки, платьев для них с Рейчел или ещё чего-либо, что волновало девушку во время вчерашнего разговора. Нет, на этот раз Курту пришлось выдержать целый допрос, касающийся разбитого лица Финна, драки, произошедшей вчера, Андерсона, осмелившегося натворить подобное, Пакермана, который участвовал в прекращении этого боя, удаления Финна из футбольной команды на две недели и, наконец, реакции и чувств самого Хаммела по этому поводу. К счастью, в середине урока, когда Курт совсем уж устал от подобных расспросов, мистер Шустер сделал болтливой Мерседес последнее предупреждения и та замолчала. Ненадолго конечно. После звонка девчонки буквально облепили Курта со всех сторон в коридоре, но парень и без того злой и раздражительный в весьма ясной форме дал подругам понять: ему сейчас совсем не до расспросов.
Так продолжалось целый день. Мерседес и Рейчел не раз поднимали тему вчерашней драки, в прочем как и другие хористы. Но в отличие от остальных, подруги, кажется, даже жалели как Финна, так и Курта. Последнего это выводило из себя. Ему не нужна была жалость. Он жаждал мести, но хоббитоподобный ненавистник так и не объявился. И на следующий день тоже, и ещё через один. Казалось, он не вернётся в эту школу больше никогда, но вместо радости, которую ожидал ощутить Курт, в его сознании поселилась какая-то странная обеспокоенность. Недосказанность. Пустота.