первый и начало второго фика настолько разочаровали меня, что я на неделю обходила сторой всю эту затею с конкурсом.

поэтому сейчас, я смотрела по паре строк от каждого , и если они заинтересовывали,то были дочитаны до самого конца. не знаю к счастью или к сожалению, целиком я прочла только 5 работ.

1 место - Т01-09 - 100% попадание. После первого же прочтения, я уже знала, что буду голосовать именно за этот драббл, не смотря на все недочеты и помарки. Дабл вин. Персонажи восхитительны: Курт, Дейв, Сантана и, конечно же, Финн. Какой же финнестый Финн! Упакуйте! Классификация парней - восхитительно! А волосатость Блейна заслуживает отдельных аплодисментов. Такие драбблы хочется сохранить и перечитывать, когда настроение будет на нуле. Браво!
2 место - Т01-05 - за убийство Курта очень хотелось поставить этот фанфик на третье место, но не нашлось драббла, который я готова оценить лучше этого. Шикарная работа. Прекрасная драма.
3 место - Т01-10 - восхитительная Сью! Просто потрясающая. Очень редко встретишь настолько оригинальную Сью IC. У меня было ощущение, что я действительно посмотрела какой-то отрывок из Glee. Столько позитива!

Также мне хотелось бы отметить следующий работы:
Т01-17 - за прекрасную фразу про заколдованных лошадок. Очень зацепило. Теперь я никогда об этом не забуду, и каждый раз, когда я буду проходить мимо карусели...
Т01-24 - самый необычный выбор персонажа. Мне трудно представить, сколько работы пришлось проделать автору, чтобы так ярко написать о таком второстепенном персонаже. Восхищаюсь этой работой.

Жизнь Бриттани была очень и очень однообразной. Каждый день во многом повторял предыдущий. Она быстро поняла это.
Каждый день утром вставало солнце, а каждый вечер оно садилось за горизонт. В семь утра Бриттани просыпалась от звонка будильника, а в двенадцать ложилась после того как посмотрит вечерние передачи по телевизору.
Когда она шла в школу, то всегда рвала немножко травы с клумбы и ела ее (когда так сделал ее кот, мама сказала, что ему это очень полезно!). Когда она возвращалась из школы, то заворачивала в парк – поговорить с феями деревьев.
У всего этого было название – красивое и немного загадочное – «дежа вю». «Дежавю». Оно напоминало заклинание, почему – то хорошее заклинание. Бриттани нравилось, что ничто вокруг не меняется и остается таким же чудесно-волшебным. Все вокруг было дежавю.
И так продолжалось довольно долго, и это было прекрасно. Пока однажды отношения с Сантаной не перестали быть «дежавю» и стали чем – то странным и неправильным.
Они всегда были подругами, даже ближе, как сестры, как…ангел-хранитель и его подопечный. Бриттани считала, что Сантана вполне могла быть ее ангелом-хранителем, ведь ангелы очень красивые, верно? И Сантана красивая. У нее смуглая кожа и темные глаза, и длинные черные волосы, шелковистые и нежные на ощупь. И от нее приятно пахнет. Конечно, она ведь ангел.
Она всегда выручала ее. Она никогда не смеялась над ней. У них были прекрасные и волшебные отношения, пропитанные этим самым «дежавю» - повторяющиеся и завораживающие, как красивый орнамент, как карусель.
Теперь Сантана любит ее. И это очень странно. Бриттани тоже любит Сантану, хотя и по-другому. И она могла бы наверно ответить на чувства лучшей подруги, если бы не Арти.
Арти. Он смотрит на нее, как на принцессу из сказки, как на что – то прекрасное, невероятное, чудесное. Он любит ее всей своей душой. Разве она сможет причинить ему боль?
***
- У меня дежа вю, - воскликнул Курт, всплеснув руками. Они стояли в торговом центре, перед H&M и как раз собирались зайти внутрь.
- У тебя что? – немного озабочено переспросил Финн, окидывая Курта взглядом. Финна прихватила с собой Рейчел, чтобы он «помог дамам носить пакеты с покупками». Шопинг только начался и он нес лишь сумки Мерседес, Квинн и Рейчел («Как я смогу получить удовольствие от покупок, если у меня такая тяжелая сумка?!», «Финн, понеси и мою тоже.», «Ох, Финн, ты такой джентльмен!»), которые, выглядели в его руках настолько дико, что посетители торгового центра то и дело на них оборачивались.
- Дежа вю, - повторил Курт, оборачиваясь к брату. Тот продолжал смотреть на него своим неповторимым непонимающим взглядом. Бриттани всегда казалось, что этот взгляд делает его похожим на маленького милого ослика. – Это когда тебе кажется, что происходит что – то, что уже было раньше и что ты уже видел происходящее. Как можно этого не знать, Финн?
- Я тоже абсолютно уверена, что ровно такая же коллекция, была несколько лет назад. Они только слегка цвета обновили, - поморщилась Квинн, презрительно глядя на витрину.
Бриттани во все глаза смотрела на Курта. Ей показалось, что ее волшебное заклинание утратило свои чары.
Но, через некоторое время, она уже внимательно прислушивалась к спору Квинн и Сантаны по поводу модной одежды.
***
Их выпускной – последний выпускной балл должен был наступить через месяц – достаточно короткий срок, чтобы удариться в панику. Бриттани почти не волновалась, она была уверена, что все будет хорошо. Идти на выпускной она собиралась с Арти или, в крайнем случае, сама с собой. Чтобы снова танцевать одной или с Майком или с Анабелл (Джули? Салли? Как там звали ту девушку, с которой она танцевала медленный танец? Это точно было мелодичное имя – как перезвон колокольчиков). А можно было даже и не танцевать, а просто сидеть за столиком с кем-нибудь из хористов.
Бриттани подошла к своему шкафчику и вдруг ее накрыло то самое ощущение дежа вю, о котором говорил Курт.
Это все уже было.
Сантана стояла у своего шкафчика и говорила по мобильному телефону. Да, наверно Бриттани видела эту картину много раз. Что, в конце концов, в этом особенного?
Но Сантана была взволнована. Почти в панике. Наверно, дело в платье или чем – то типа того, она часто волнуется из-за таких мелочей. Как будто некрасивое платье может испортить такую красоту, как у Сантаны.
Дежа вю не отступало, и Бриттани не понимала почему. Она подошла поближе к подруге и тронула ее за плечо.
- Что-то случилось?
- Нет, ничего, - чуть резковато ответила Сантана и сжала телефон в руке. – Подожди немного.
Она сказала в трубку несколько громких и злых фраз на испанском (или на каком-то другом красивом языке) и выключила телефон. Несколько секунд они обе стояли и смотрели друг на друга. Сантана явно была чем-то расстроена, хотя пыталась это скрыть.
- Ты сейчас занята? Мы можем сходить в кафе, - предложила Бриттани. – У меня остались только два урока геометрии, а я все равно не знаю, где находится кабинет.
Сантана криво улыбнулась и кивнула в знак согласия.
- Пойдем.
Они обе двинулись к выходу.
***
Вечером Сантана осталась у Бриттани ночевать. Они говорили о каких-то глупостях, смотрели телевизор и ели чуть подгоревший поп корн, который перед этим долго готовили в микроволновке. Все выглядело мило и обыденно, но Бриттани не отпускала тревога. Что-то происходило. Что-то, что уже было. Что-то очень плохое.
Телефон зазвонил как раз, когда они легли. Сантана переоделась в ночнушку и теперь, сидя на кровати Бриттани с пультом в руках, переключала каналы в поисках чего-нибудь интересного. Телефон, не переставая, громко трещал, по-своему тревожно и даже немного мрачно. Бриттани ненавидела такие телефоны и никогда ими не пользовалась, потому что боялась, что через провода, к ней в уши заползут змеи.
Судя по звукам, внизу трубку сняла мама. А через несколько секунд на лестнице послышались ее торопливые шаги и дверь с грохотом распахнулась. Лицо мамы было искажено страхом и каким-то непониманием. Бриттани уже видела такое выражение лица однажды – у школьного психолога Эммы… Как там ее фамилия?
Ощущение дежа вю усилилось.
- Сантана, Кармен…она…в больнице.
Голос мамы сорвался. Бриттани перевела взгляд на Сантану – она побледнела. Стало очень страшно и непонятно. Что случилось?
Через секунду Бриттани вспомнила кто такая Кармен – мама Сантаны.
***
«Это все уже было». Эта мысль не давала Бриттани покоя. Только тогда все происходило с Куртом и его отцом.
Даже болезнь та же самая. И началась пугающе одинаково. Кармен Лопез стало плохо вскоре после разговора с дочерью, кажется, они поссорились.
Бриттани плохо представляла, что такое сердечный приступ. Зачем сердцу переставать биться? Это же неправильно!
Сантана сидела рядом, согнувшись и уткнувшись в свои колени. Ее трясло. Родственники только должны были подъехать – Бриттани и Сантана приехали первыми, их подвез папа Бриттани. Он был очень взволнован – Кармен была его коллегой по работе и подругой.
В палату их еще не пустили, но один из врачей (наверно это был врач, на нем был белый халат) сказал, что им удалось вернуть миссис Лопез к жизни. Это было тоже непонятно, но Бриттани решила не задавать вопросов.
- Сантана, - тихо произнесла она и осторожно положила ладонь на голову подруги. Пальцы зарылись в шелковистые волосы. – С твоей мамой все будет хорошо.
Ответом ей было молчание, прерываемое лишь судорожными всхлипами.
- Это все дежа вю, - объяснила Бриттани. – Как с Куртом и его папой. Я знаю, ты мне не поверишь, но это просто все повторяется. И за плохим будет что-то хорошее, обещаю. И твоя мама…Она скоро выздоровеет.
Сантана продолжала плакать и оттолкнула руку Бриттани. Не верит. Девушка тяжело вздохнула, не зная, как успокоить подругу. Потом она осторожно сжала плечи Сантаны и потянула ее вверх, внимательно вглядываясь в лицо. Глаза у нее были красные от слез, а губы чуть дрожали. Было так непривычно видеть всегда уверенную в себе Сантану в таком состоянии.
- Все будет хорошо, - настойчиво повторила Бриттани. – Я знаю.
Сказала и обняла ее. Рыдания подруги усилились, но стали чуть приглушеннее – она уткнулась Бриттани в плечо. Они сидели так довольно долго, пока не пришла медсестра и не разрешила им увидеть Кармен Лопез.
***
Мама Сантаны была в коме. Это снова было пугающе - непонятно. Она как будто спала, а разбудить ее нельзя было. Бриттани хотела попытаться, но ей не разрешили.
Сантана перестала плакать и больше не дрожала, а лишь стояла, прислонившись к стене, и с застывшим взглядом глядела на свою маму. Это было чуть ли не страшнее. Глаза у нее были совсем пустые. Как у Курта, когда его отец лежал в больнице.
Но Бриттани все равно была уверена, что все будет хорошо. Дежа вю уверяло ее в этом, как может уверить человека только очень надежное заклинание. Все будет также, как и с Куртом. Вначале очень плохо, а потом мама Сантаны очнется и Сантана начнет улыбаться, так как улыбается очень редко – от души, счастливо, ярко. Хор исполнит какую-нибудь радостную песню. Домовой семьи Лопез и их Хранитель пошлют им еще больше счастья…
Все будет хорошо.
Все будет хорошо.
Все будет хорошо.

Блейну весело. Курт смотрит на него издалека, сидя на маленьком диванчике рядом с Мерседес. Девушка рассказывает о Джоне и его лучшем друге из того же детского садика, куда ходит и он сам, но Курт не слушает. Всё, что его волнует в данный момент это рука Блейна на талии Яммер. Глаза Блейна такие яркие, полные желания и нетерпения. Слова Блейна, которые до сих пор отчетливо звучат в его голове: «Я в поиске, Курт».
Эти отношения никогда не были такими, какими Курт хотел их видеть. Не такими, о которых он мечтал с самого детства, погружаясь в песни Барбары Стрейзанд. Курт много раз спрашивал себя, что же произошло с ними, между ними. И до сих пор не мог найти ответ. Возможно, он хотел получить его от Андерсона. Курт мечтал, что однажды его Блейн наконец сделает что-то правильное. Что-то, что заставит Курта перестать ждать чего-то другого.
Блейну нравится. Яммер заливисто смеётся, откидывая голову назад, и кладёт руки на грудь Блейна. Курт вспоминает, как они впервые прикоснулись друг к другу. Прикоснуться - не столкнуться руками, когда передаёшь чашку с кофе. А по-настоящему. Как любовники. Это было после такой же вечеринки, кажется, тогда его выбрали королевой школы. Да, именно тогда. Они сидели в машине Блейна и долго целовались, и не получалось сказать: «Спокойной ночи». Курт жадно вбирал в себя новые ощущения, ведь у него ни разу не было такого. Ещё почему-то по его щекам текли слёзы, Курт помнил это, потому что Блейн спросил тогда: «Неужели я заставляю тебя плакать?» А Курт улыбался в ответ и тянулся за новым поцелуем. Но всё равно сердце щемило от непонятной тоски, и сейчас Курт не мог вспомнить почему.
Блейн развлекается. Его руки уже вовсю скользят по телу Яммер. Девушка закидывает на его бедро свою ногу и покачивается в такт музыке. Её красивое платье с откровенным вырезом задирается, и становятся видны стройные ножки в кружевных чулках. Блейн проводит ладонью по её обнаженному бедру, а потом легко касается щеки Яммер невесомым поцелуем. Курт вспоминает утро, когда Блейн так же касался его кожи. Они только-только проснулись и лениво раскинулись на огромной постели. Курт помнил, что простыни были алого цвета, потому что Блейн сказал тогда: «Я выпью тебя и не оставлю даже капли» А затем были сладостно-болезненные поцелуи, которые впервые заставили Курта стонать от отчаянной пустоты внутри.
Блейну всё равно. Когда они встречаются взглядами, Курт замирает и ждёт реакции парня. Лицо Андерсона растягивается в улыбке, а глаза смеются. Он откидывает волосы Яммер, оголяя белоснежную шею, и ждет, не отпуская взгляд Курта. Он приглашает.
Тогда было особенно жарко, лето в Нью-Йорке изматывающее, обжигающее. Он спешил домой после долгой репетиции, и единственным, о чём он тогда мечтал, был холодный душ. Он помнил об этом сейчас, потому что не забудет тот день никогда. Курт увидел, как Блейн может страстно подчиняться. Никогда он не видел ничего более красивого. Блейн смотрел ему прямо в глаза и стонал от сильных толчков внутри. Андерсон сказал тогда: «Если не хочешь бороться - сдайся».
Блейн не понимает. Курт ставит свой бокал с вином на журнальный столик, прощается с Мерседес, благодарит за приятный вечер и направляется к выходу. Он нашёл свой ответ, хоть и не там, где искал. Ему легко от принятого решения, словно он только что расправил крылья, которые у него были, но которые почему-то он не замечал. Ночь теплая, и чувствуется запах сирени, которая растёт вокруг дома. Он втягивает этот запах, чтобы запомнить эту ночь навсегда. Ночь, когда он сказал Блейну: «С меня хватит».

One night and one more time
Thanks for the memories
Even though they weren't so great
He tastes like you
Only sweeter

(с) Fall Out Boy, «Thanks For the Memories»

– Ненавижу тебя, – говорит Блейн.
Он пьян и зол. Наваливается на барную стойку, ерошит непослушные волосы руками, смотрит.
– Что ты тут забыл? – спрашивает Дэйв, и это уже, кажется, восьмой раз, как он задает этот вопрос, так или иначе.
– Ты мудак, Карофски, ясно? – растягивая слова, сообщает Блейн.
– Мальчики из частных школ не должны так выражаться.
– Пошел ты. Что ты знаешь о частных школах и о мальчиках из них.
Дэйв молчит, сосредоточенно протирая стакан.
– Как тебе работать барменом? В какой-то дыре. Работенка что надо, да?
Дэйв отставляет стакан. Берется за другой.
– А я, – Блейн делает какой-то сложный жест в воздухе. – Я вот… приехал.
– Зачем?
– За Куртом.
Дэйв поднимает глаза.
– Курт здесь?
Блейн смотрит на него мутным взглядом, а потом смеется. Черт, совсем как в школьные годы. Мальчишка.
– Все еще кодовое слово, да? – Блейн перегибается через стойку, ближе. – Ку-урт. Красный цвет для быка. Хмм.
Дэйв раздраженно хмурится. Красный цвет.
Красные шкафчики, красная куртка, красные брюки на Курте.
«Ты не мой тип, ясно?»
– Что, Хаммел сбежал от тебя подальше? – не выдерживает он. Блейн откидывается назад, цепляясь пальцами за край. Мотает головой.
– Налей мне еще.
– Ну уж нет. Тебе хватит.
Блейн широко раскрывает глаза. Дэйв смотрит в них и…
Карие глаза глядят так странно. Участливо? Жалостливо?
Заинтересованно.
«Ты не один»
– А я хочу выпить! Я клиент, ты не можешь отказывать мне.
Дэйв оглядывает зал. Посетителей уже не осталось, а Стивен, его друг и начальник, сегодня укатил на рыбалку, так что закрывать бар придется Дэйву. До закрытия еще полчаса, но, черт возьми, сколько можно-то.
Он выходит из-за стойки, не глядя на следящего за ним Андерсона, идет к двери.
– Эй! Куда это ты пошел!
Дэйв запирает дверь, переворачивает табличку «Открыто». Выключает верхний свет, и зал погружается в полумрак, только лампочки за барной стойкой тускло рассеивают темноту.
– Я с тобой еще не договорил!
Рука Блейна хватает его за плечо. Дэйв оборачивается, слегка отпихивает его в сторону.
Надо выпить. Ему хочется надраться, сильнее, чем Блейн, до отключки, и не вспоминать все это…
«Может, ты уже отстанешь? Ты можешь жить в какой угодно лжи, но не притворяйся, что трое из нас не знают, что здесь реально происходит»
– Ты хотел еще? Ну так пошли, – грубо бросает он через плечо.
В сущности, спустя некоторое время и несколько стаканов, все перестает казаться таким уж нереальным бредом. Они сидят за стойкой и пьют молча, и Дэйва это более чем устраивает, он только смутно надеется, что все продолжится в том же духе, а потом Блейна наконец-то вырубит, и можно будет… Тут Дэйв ловит себя на мысли, что не имеет ни малейшего понятия, что он будет делать, если это произойдет. Уложит спать на диванчик в кабинете Стива? Отвезет до гостиницы? До Курта Хаммела?..
А может, просто за дверь выкинет?
Дэйв хмыкнув, опускает пустой стакан.
– Это все из-за тебя, – неожиданно четко произносит Блейн. Он подпирает щеку рукой, устало прикрыв глаза.
– Что? – непонимающе спрашивает Дэйв.
– Курт бросил меня. Из-за тебя.
Сердце Дэйва, кажется, замирает на мгновенье.
– О чем ты? – запнувшись, говорит он.
Блейн скрещивает руки, роняет на них голову.
– Я рассказал ему. О той нашей встрече в Нью-Йорке.
Дэйв молчит, чувствуя, как тяжело шумит кровь в висках.
Еще одна часть его памяти, которая спрятана глубже всего.
«Выметайтесь к черту отсюда! Только драк мне тут не хватало!»
Лицо Блейна, освещенное желтоватым светом фонаря, слегка расплывается у него перед глазами.
«Поехали. Я хочу еще выпить. Там разберемся. Эй, такси!»
– Ты идиот, – стонет Дэйв и тянется за бутылкой.
– А тебе-то что? – огрызается Блейн. – Ты, наверно, рад!
Он спрыгивает с табурета, разворачивается к Дэйву.
– Это все твоя вина, Карофски. Это ты меня напоил тогда…
– Да черта с два! – Дэйв тоже встает, сжимает кулаки. – Ты уже был в дрова, когда приперся туда. И это ты потащил меня к себе! Я же не соображал нихрена!
Блейн зло сощуривается.
– Зато ночью ты очень даже хорошо соображал!
Пальцы Блейна хватаются за спинку кровати, и он выгибается со стоном, откидывает голову.
Дэйв сжимает его бедра, забрасывает его ноги себе на плечи.
Тесно, горячо. Мысли путаются…
– Ты сам рассказал ему, – с презрением говорит Дэйв. – Вот и расхлебывай.
– Не все могут жить, все время притворяясь! Не все такие трусливые ничтожества, как ты.
– Заткнись, – Дэйв толкает Блейна в грудь, заставляя пошатнуться. – Не выводи меня, понял?
– Хочешь подраться? – с вызовом спрашивает Блейн, склоняет набок голову. – Ну, давай. Я давно мечтал набить твою мерзкую рожу.
Дэйв моргает, а потом громко хохочет. Хохочет и никак не может остановиться, даже когда Блейн, несильно размахнувшись, пытается ударить его в челюсть, но промахивается и проходится костяшками по скуле. Дэйв отступает, все еще давясь смехом, перехватывает руку Блейна.
– Ненавижу, – шипит Блейн, и притискивается ближе, задирая подбородок. – Ты просто… просто…
– Ну, – голос охрип. Дэйв обхватывает запястье Блейна сильнее. Кладет руку ему на спину.
– Ты…
Блейн тянется к его губам, прикусывает нижнюю до боли. Дэйв зло втягивает воздух сквозь зубы, хватает Блейна за плечи, впиваясь в его рот, грубо сминая. Он делает несколько слепых шагов, жадно прикасаясь губами к его напряженной шее, пока Блейн, бормоча что-то о том, как же он ненавидит Карофски, забирается ему под футболку, царапает и лихорадочно гладит обнаженную кожу.
Дэйв вжимает его спиной в стену, рядом с допотопным музыкальным автоматом. Блейн под его руками теплый, пахнущий алкоголем и чем-то мускусным, тяжело дышит, упираясь ладонями в грудь Дэйва. Он, все еще жмурясь, приоткрывает губы, позволяет языку Дэйва проскользнуть за них, властно и грубо размыкая преграду зубов. Дэйв возится с молнией, злится, понимая остатками разума, что вот оно, очередное падение в грязь. Похоже, ему уже не подняться оттуда.
Значит, пусть они будут в этой грязи вместе.
Он резко разворачивает Блейна лицом к стене, и тот чуть всхлипывает.
– Я… Н-не хочу…
Сопротивление слишком слабое. Дэйв усмехается, без труда справляясь с попытками Блейна высвободиться.
– Ты хочешь. Ты же сам знаешь.
Блейн стонет под ним и все еще пытается что-то возразить, но Дэйв знает, что тот уже сдался.
Это бегство в никуда из ниоткуда, это то, что не можешь не сделать здесь и сейчас, хотя уже заранее знаешь, что будешь жалеть. Не в первый раз, это все уже было с ними, так что Дэйв знает наверняка. Он закрывает глаза, толкается вперед, и это ощущение дежа-вю забирает его без остатка.
Все тот же голос, выстанывающий неловкие ругательства, и то, как Блейн вздрагивает при каждом движении, как он дергается неосознанно навстречу. И запах, Дэйв вдыхает его с кожи Блейна, и дуреет от этого окончательно. Он берет его тело зло, ломая, подчиняя, зверея от каждого нового рваного вздоха. Облизывает губы – вкус Блейна на них так отчетлив сейчас.
Но это все тот же обман. Просто еще одно доказательство того, что для него есть только один голос, один запах и один вкус.
И он слаще, намного слаще.

Дэйв потерянно сидит у стены на полу. Голова почти не соображает, ему хочется лечь прямо здесь и уснуть. Краем глаза он замечает Блейна, который, тяжело опираясь одной рукой на столик, второй пытается застегнуть брюки. Наконец, справившись с этим, Блейн выпрямляется, прикрывает глаза ладонью. Кажется, хочет что-то сказать, но потом просто сжимает плотно губы.
Дэйв смотрит, как Блейн нетвердой походкой идет к двери, шарит по ней рукой в поисках защелки.
– Хэй.
Блейн чуть поворачивает голову. Их взгляды встречаются. Слов нет, их никогда не было, и сейчас они не стали нужнее.
Блейн выходит на улицу, дверь закрывается с негромким хлопком. Дэйв опустошенно смотрит на свои руки.
«Мы больше никогда не увидимся, ясно? Убирайся вон, Карофски! И больше не приближайся ко мне! Никогда!»
Никогда. Больше – никогда.
Спасибо за воспоминания.

- Курт, давай просто поговорим об этом! В этом вопросе нет ничего постыдного! – Сегодня он вновь ночевал у Хаммелов – Барт с Кэрол уехали в наконец состоявшееся свадебное путешествие в Индию. А Финн каждый день приходил довольно поздно, опьяненный свободой. Блейн же с Куртом были рады возможности побыть вдвоем, в счастливом спокойствии.
- Не мешай, Блейн, я слушаю песни из мюзикла «Gypsy». – Курт был невозмутим, как Сикстинская Мадонна, и продолжал покачивать головой в ритм любимой музыки.
- Да ты их все наизусть знаешь!
Блейн мягко вытащил наушники из ушей Курта.
- Курт, послушай, я люблю тебя, я желаю тебе только добра, понимаешь?
- Я знаю это, Блейн, просто я думаю, что не готов пока к подобным разговорам!
- Не готов? Квин Фабрей - твоего возраста и уже родила ребенка! Даже Арти уже не девственник!
- И что? Это сделало их счастливыми? Блейн, я понимаю твою обеспокоенность, но, правда, я не готов пока к такому.
Курт положил плеер на стол и поднялся на кухню.
«Нет, ну это просто дежавю какое-то! – с досадой подумал Блейн. – И доводы Барта, видимо, не подействовали! Придется пойти другим путем…»
***
- Будешь пиццу, Блейн? – донесся голос Курта. Кажется, он уже спускался. Как раз вовремя.
- Почему здесь так темно? – Удивленно спросил парень.
Прищурившись, как кот, на расстеленном на полу пледе лежал Блейн и внимательно смотрел на любимого. Вокруг, на всех горизонтальных поверхностях были зажжены свечи. Идеальный настрой нарушало только то, что все они были разной величины и цвета, но это было не так важно…
- Я порылся в твоих запасах, - чуть виновато сказал Блейн.
- Задумка, конечно, интересная, но к чему это все?
- Иди сюда! – Позвал Блейн.
Курт поставил поднос с пиццей на столик и неуверенно приблизился. Чарующе улыбаясь, Блейн помог ему присесть рядом с собой и обнял. Его пальцы мягко скользнули по плечам Курта, по его шее… Дыхание у обоих участилось.
Не видя сопротивления, Блейн помог снять ему футболку со стразами по бокам, которые они пришивали когда-то вместе, и расстегнул свою фиолетовую рубашку с короткими рукавами – хорошая летняя погода и хороший настрой мгновенно может пробудить в нас чувственность…
Они легко поцеловались, и Блейн помог Курту лечь на мягкий, теплый плед.
- Что ты чувствуешь? – прошептал Блейн, позволяя Курту запустить пальцы в его курчавые темные волосы.
- Я, конечно, люблю тебя, - отозвался Курт, - но также я ощущаю, как некстати, аромат пачулей смешивается с сандаловым маслом прямо у меня за головой.
Блейн поднял голову - на книжной полке стояли две зажженных ароматических свечи. Он улыбнулся и посильнее провел рукой по обнажившимся бедрам Курта…
Внезапно тот отстранился и резко сел. Голова чуть-чуть кружилась.
- Блейн, что мы делаем? Скоро придет Финн.
- Финн не станет нам мешать, он же умный парень.
- Он… не важно, - исправился Курт. Блейн с сожалением уселся рядом.
- Курт, просто скажи, что не так? Я стараюсь делать все, чтобы тебе понравилось! Добавил романтики!
- Блейн, дорогой, то, что ты делаешь – не совсем романтично! Мы тут сидим на этом старом пледе, которым отец укрывал меня, когда я еще был маленьким… Все эти арома-свечи… У меня сейчас как туман в голове!
Блейн встал и начал собираться, это не было проблемой – по старой привычки он умудрялся складывать вещи в одно место, даже в порыве страсти.
- Тогда скажи мне, что ты считаешь романтикой?
- Настоящая романтика – это желание дарить свои чувства и эмоции другим и безграничная вера в то, что все будет хорошо. А еще это умение искренне радоваться каждому дню, часу, секунде и делиться этой радость с теми, кого любишь.
Блейн с нежностью посмотрел на Курта. Он был таким беззащитным и в то же время таким милым в эту минуту.
- Значит, вопрос только в этом? В дурацких свечах?
- Ты знаешь в чем, - потупился Курт. – Просто дай мне немного времени! И тогда неважно будет, где это произойдет. Просто мы будем вместе. И мы будет счастливы.
- Я уже счастлив, Курт. И я готов ждать сколько потребуется.
- Спасибо, Блейн, я ценю это. Но тебе все же лучше уйти сейчас. Мне нужно прибраться, пока не пришел Финн, потому что…
- Что это за странный запах? – на лестнице в их комнату стоял Финн с открытым ртом и широко открытыми глазами. 

Ты устал от всего. От этого чертова ощущения дежа вю каждый день, в течение пяти лет. Ничего не меняется, люди вокруг тебя живут полной жизнью, а тебе кажется, что ты застрял в каком-то дурацком фильме про день сурка. Работа, дом, бутылка дешевого пива, телек. Иногда ты находишь себе кого-нибудь. Парня, девушку, неважно. Пытаешься забыться, хотя бы смыть из памяти ЕГО черты на несколько часов, не вспоминать вкус губ. Но у тебя не получается и ты в очередной раз делаешь кому-то больно. Делаешь больно себе. Дежа вю. Ты не хочешь думать о НЕМ, но в то же время живешь одними воспоминаниями. Очертания лица, взмах длинных ресниц, пронзительный взгляд. Слыша очередной телефонный звонок, ты мечтаешь услышать ЕГО голос. И пусть он будет орать на тебя, проклинать и говорить, что ты ему никогда не был нужен. Все равно ты будешь счастлив. Но вместо этого звонок от коллег, друзей, которые зовут тебя в бар. Каждый раз ты отказываешься. Боишься, что под влиянием алкоголя сболтнешь лишнего, не выдержишь, сорвешься, побежишь к НЕМУ и упадешь на колени, моля о пятиминутном разговоре. Поэтому ты опять один, наедине с остывшей пиццей, пивом и очередным боевиком. И вроде ты уже смотрел этот фильм. Дежа вю. Но как-то уже все равно, просто еще один день твоей бессмысленной жизни.
Иногда к тебе приходит Сантана. Ты не успеваешь открыть дверь, как она бросается и обнимает тебя, тихо рыдая в твою футболку. От нее всегда пахнет дорогим алкоголем и мятой.
"Бритт...она опять ушла к нему. После того, как мы снова были вместе", - слышишь ты сквозь всхлипывания.
Прижимаешь Сантану к себе, проводишь рукой по волосам, пытаясь успокоить. Сантана.... Ты ей завидуешь. Она видит Бриттани, может почувствовать тепло ее тела, ласку рук. Но в то же время это делает девушку слабой. Иногда она устает ждать. и тогда ты понимаешь, что живешь ради нее. Удерживаешь от глупостей, боишься. Тебе просто не для кого больше жить, кроме нее.
И внутри тебя просыпается что-то. Ты целуешь Сантану, жадно, с чувством, кусая губы в кровь. Просто пытаясь заполнить ту пустоту внутри вас. Пустоту, которая не убирается алкоголем. Целуешь, просто чтобы вы почувствовали, что есть друг у друга. Ты всегда так делаешь, когда она приходит.. Ты не помнишь когда это началось. Не знаешь, когда закончится. И чувство дежа вю опять посещает тебя. Это чертово дежа вю.

Однажды в твоей квартире раздается телефонный звонок. Ты с неохотой снимаешь трубку. Работа, повышение, предложение переехать в Нью-Йорк. Нью-Йорк - ведь это круто, правда? Но ты хочешь отказаться, сказать, что ты не можешь. Потому что у тебя здесь Сантана, семья, друзья. Ты всегда говоришь, что не можешь, придумывая всевозможные глупые отмазки. Дежа вю. И оно так тебя достало. Впервые ты соглашаешься на что-то, решаешь немедленно собрать вещи и уехать, сбежать с этого города, сбежать от этой будничности. Перед уходом тебе так хочется позвонить Сантане, попрощаться, но ты знаешь, что она будет ругаться, орать, а потом сядет в углу и заплачет. От нее все уходили. Вместо звонка ты решаешь написать записку с новым номером. Ты потом ей все объяснишь, ты найдешь, как все объяснить. И, наверное, она поймет. Она тоже мечтает вырваться с этого бесконечного круга.

Ты в Нью-Йорке уже неделю. И здесь правда круто, но чувство какой-то незавершенности не покидает тебя. Сантана так и не позвонила. Ты. не выдерживаешь первым. Просто в один момент хватаешь телефон и лихорадочно набираешь номер. За столько лет ты выучил его наизусть. Гудки идут мучительно долго, дольше, чем обычно.
"Алло?" - еле слышно раздается в трубке. Голос слабый и немного пьяный. И тебе начинает казаться, что ты слышишь слабый запах мяты. Дежа вю.
"Сантана, привет" - ты растерян, не зная, что сказать.
"Ах, Дэйв, это ты", - с грустной усмешкой произносит девушка, - "Представляешь, она опять ушла! Навсегда, Дэйв, так же как и ты! Она тоже уезжает, Карофски, она уезжает с ним!"
Крик, истерика, еле слышные всхлипывания. Дежа.... Стоп, хватит! Внутри что-то обрывается.
"Сантана, помолчи и выслушай меня! Иди и добейся ее! чего бы тебе это ни стоило! Она тоже тебя любит, и ты это знаешь! Не совершай моих ошибок, не упусти ее!" - ты замолкаешь, тяжело дыша. Ты так давно хотел ей это сказать, но не мог. Ты много чего не мог в своей жизни. Дежа вю.
"Хорошо, Дэйв" - через несколько невероятно долгих минут слышишь в трубке. И ты готовы поклясться, что Сантана улыбается. ты чувствуешь это, даже когда между вами сотни миль. – “Спасибо тебе”.
"Позвони мне потом, Сан, хорошо?".
"Хорошо. Я люблю тебя, Дэйв".
"И я тебя" - улыбаешься и нажимаешь на отбой.
А потом выходишь на улицу, навстречу холодному ветру, который немного обжигает кожу. Идешь, куда глаза глядят, давая возможность большому Нью-Йорку самому выбирать тебе дорогу. Кажется, проходит несколько часов, и ты оказываешься на безлюдном пляже. И в голову приходит сумасшедшая мысль. Достаешь телефон и набираешь номер Курта, впервые за пять лет. Терпеливо ждешь, но в ответ слышишь только автоответчик:
"Здравствуйте, это Курт Хаммел, меня сейчас нет дома, но вы можете оставить мне сообщение, и я вам обязательно перезвоню".
Ты отключаешь телефон и задумываешься. Ты услышал его голос и не почувствовал ничего. И ты понимаешь, что больше не зависишь от Курта. Правильно говорят, что когда любишь человека по-настоящему, то разлюбить иногда его можно в одно мгновение. Раз - и внутри что-то щелкает. И с тобой сейчас происходит то же самое.
Солнце начинает медленно садиться за горизонт, разливаясь по водной глади золотым блеском. Ты немного щуришься, смотря вдаль. Ты один, перед тобой лишь бесконечный океан. Ты уверен, что теперь все будет по-другому. Что Сантана будет счастлива. Что Арти все поймет. Что ничего уже не будет по-старому. И ты вдыхаешь прохладный воздух полной грудью, впервые за столько лет… Ты больше не живешь воспоминаниями. И это чувство ушло. Дежа вю. Оно не вернется больше. Никогда.

Сью стояла у своего стола в кабинете, задумчиво потирая свой кубок за победу в региональных соревнованиях черлидерш (один из 17 за эти соревнования; один из 291 за всю карьеру). Сегодня ей исполнилось 29 лет.
29 лет. Долбаной Бритни Спирс 29 лет, но её хочет половина Америки. А кто хочет её?
Вопрос, конечно, немного странный, но учитывая то, что у неё 5 лет не было мужчины, она стала задавать его себе все чаще и чаще. Неужели она такая страшная? А может быть, все её просто боятся из-за того, что она властолюбивая? Но ведь Эмили любила её такой...
"Эмили любила тебя, пока ты ей платила", подсказал ей внутренний голос. И верно, проститутка из Огайо на большее не способна. А о мужчинах-проститутках она даже не думала - ей это казалось слишком... натянутым, что ли...
Она хотела нормальных, человеческих отношений. Они были ей нужны как воздух...
"Признайся, Сью - ты устала быть одна".
- Да, я устала! - крикнула Сью, забыв, что разговаривает сама с собой. Потом в страхе - в этом давно забытом ею чувстве - оглянулась по сторонам. Никого не была, и Сью спокойно могла продолжать разговор с внутренним голосом.
"Значит, тебе нужно, чтобы о тебе кто-то заботился?"
- Да!
"Любил?"
- Да!
"И ты знаешь, кто это?"
- Э... нет.
"Даже не догадываешься? И никакой любвеобильный мужчина не посещает твои мысли?"
- Уилл?
Его имя стало комом в горле Сью. Она ненавидела Уилла... и любила, презирала и восхваляла, надсмехалась и уважала его...
- Нет, моя существующая совесть, Уилл не подходит. Он ведь уже бросил меня, помнишь?
О, да, она это помнила. Иногда, в те ночи, когда она не могла уснуть, она вспоминала эти часы. Как он гладил её по волосам... приглашал в кафе. Сначала, когда его там не было, она подумала, что он просто не успел приехать... Пришла к нему домой... А он сидел, смотрел бейсбол и смеялся надо мной...
Сью с силой поставила кубок на стол. По дорогущей деревянной столешнице пошла трещина.

***

Уилл сидел дома и бездумно переключал каналы телевизора. Новости, комедия, футбол, триллер, реклама, бейсбол... Бейсбол...
Мама всегда говорила ему, что быть жестоким - значит быть слабым. И он старался не быть жестоким, угождать всем, кому можно. Но один раз он сорвался, смотря при этом бейсбол.
После того случая со Сью прошло уже полтора года. Но он почему-то до сих пор не может об этом забыть. Почему?
И зачем он вообще с ней так? Ведь Сью такая же, как все...
"Нет, Уилл, она другая".
Ну да. Зря он с ней так.

***

Левая колонка почему-то хрипела. Как Уилл не поворачивал тумблер чистоты звука, помехи меньше не становились. Видимо, что-то внутри.
- Сам виноват, - сказал Уилл сам себе, в злости стуча отверткой по колонке.
- Разговариваешь с внутренним голосом, Уилл? - появился ниоткуда каверзный вопрос Эммы. Уилл обернулся и увидел, что она стоит в дверях.
- Знаешь, про это есть хороший анекдот. Скачет койот по пустыне, а перед ним - пропасть. "Ну, - думает койот, - не перепрыгну". А внутренний голос говорит: "Перепрыгнешь, ты попробуй!" Койот прыгнул - и смог преодолеть пропасть. А потом ещё раз. А потом ещё раз. А вот когда не смог он перепрыгнуть, койот спросил у голоса, падая: "Что же ты молчишь? Скажи что-нибудь!", на что голос ответил "Вот дерьмо...". Так вот, твой внутренний голос сказал "Вот дерьмо" при твоем рождении.
- Очень смешно Сью, - сыронизировал Уилл, протирая руки и подходя к Сью. - Долго думала над шуткой?
- Столько же времени, столько ты - над своей прической.
Они стояли так близко друг к другу, что могли чувствовать свое и чужое дыхание. Они смотрели в глаза друг друга секунд 20... а потом внезапно кинулись в объятия и начали целоваться. Это не была любовь - со стороны могло показаться, что они встречаются после 5-летнего воздержания (так-то оно, в принципе, и было). Уилл, обняв Сью, уронил отвертку.
Стук железа об пол вернул Сью и Уилла к действительности. Они резко отшли друг от друга, теперь боясь смотреть в глаза, и Сью выбежала из кабинета.

***

Прошло 2 недели. Они уже целовались раз 20, но пока не занимались сексом. Пока.
Сью, смотря на свое отражение в кубке, поправила прическу - хотя она у неё всегда была идельной. Она собиралась в кафе, в Бредстикс - туда её пригласил Уилл. Взяв куртку - на улице шел непроглядный ливень - Сью выключила свет и закрыла дверь кабинета.
Бредстикс встретил её легкой джазовой музыкой, дешевыми ценами на закуску... и ничем - и никем - более. Сью, пролистывая меню, нервно взглянула на часы. Полвосьмого. Они договорились встретиться в семь.
Как и в тот раз.
Без 20 минут восемь, восемь, полдевятого. В без пяти минут девять Сью встала, кинула на стол двадцатидолларовую бумажку и ушла.
Такси она вызывать не собиралась - на улице, под проливным дождем лучше думалось. Чувство дежавю не покидало её. Точно так же, полтора года назад, Уилл бросил её, пригласив в Бредстикс. Но почему сейчас? За что мстить? Сью не знала ответов на эти вопросы.
В кармане завибрировал телефон. Сью достала его и посмотрела на экран.
"Входящий. Уилли Шустер."
Сью кинула телефон, и он разбился об мокрый асфальт.

***
Прочти читатель мой рассказ.
В нем речь пойдет не о фондю.
Всего лишь вольный пересказ,
История о чувстве deja vu.
Спешу на суд представить строгий ваш
Всем нам из Glee известный персонаж.
Одна его растила и воспитывала мама.
Вдова военного, трагедия для женщины и драма.
К музыке он с детства неравнодушен,
Испанского учитель Уилл
Путем обманным его в хор заманил,
Однажды поющим увидев в душе.
Высок он ростом, но не блондин.
Все верно: это Хадсон Финн.

***
Хор гликов в Нью-Йорке.
Не в номере песни они сочиняют,
На Тайм-Сквер и в парке
Во всю от души зажигают.
Желая встретиться с мечтой своей,
Уилл Шустер отлучился на Бродвей.
А Финна мечта петь с Рэйчел дуэт.
И он получает от Сэма и Пака совет.
«Чувак оглянись, это город любви,
-Постой, Пакерман ты что говоришь?
Раньше я думал - это Париж.
Романтикой девушку ты удиви.»
В телефоне у Берри послание.
В нем место и время свидания.

***
Финн девушку встретил букетом цветов.
Волнуется сердце в надежде.
О чувствах своих рассказать ей готов,
Чтоб быть с ней вместе, как прежде.
В кафе они Патти Люпон кое-что обещали.
По городу, мило обнявшись, чудесно гуляли.
При свете звёзд мерцающих с небес,
Финн с нежным поцелуем к ней полез.
Но как не романтична была ночь,
Кафе, цветы и встреча на мосту.
Итог всему – Прости, я не могу.
В смятении удалилась Рэйчел прочь.
Читатель в нетерпении, спросит - Где же дежавю?
Внимательней, давно о нём, быть может, я пою.

***
Последний день перед финалом.
Шустер всех вместе собрал.
Заняты срочно репертуаром.
Много работы, полный аврал.
Арти и Бриттани не возражали.
Курт и Сантана спорить не стали.
Так большинство голосов получила
Песня для Рэйчел и Финна.
Песню вторую всем хором рождали.
Чем-то похожа на Loser Like Me.
Если не веришь, послушай, сравни.
Дружно трудились и сильно устали.
Нужен для отдыха им крепкий сон,
Не шум веселья, и не бокалов звон.

***
Финну от душевного волнения,
Чувств обостренных и страстей.
Приходит ночью сновидение.
Итог переживаний крайних дней.
Во сне: Он галстук поправляет
На Рэйчел быстрый взгляд бросает.
Потом идет навстречу ей
И каждый шаг его смелей.
«Ни кто, ни что, меня не остановит
Осуществить мечту свою.
Признаюсь, я тебя люблю.»
Так Рэйчел честно Финну говорит.
Все это видели и слышали мы год назад.
Да нет же, здесь другой и видео и звукоряд.

***
Меж тем их номер объявляют.
Напоминаю действие во сне.
Из-за кулис они шагают
Навстречу собственной судьбе.
Глаза в глаза они глядят.
Сердца обоих в такт стучат.
«Так близко ты и далеко
И без тебя мне не легко»
Льются из сердца слова неспеша:
«Сколько мы будем ещё притворяться
И от любви нашей хрупкой скрываться.»
О чем не спели, сказала душа.
Их супер поцелуй и зала тишину встречает,
Финальным аккордом и песню, и сон венчает.

***
Хоть ночь бывает длинна.
Рассвет за ней неизбежно приходит.
Следов, прошедшего сна,
В памяти Хадсон своей не находит.
Картина ночного виденья
Из головы ушла в мгновенье.
Не может дать ясный ответ,
Что-либо снилось ему или нет?
Тут не поможешь советом.
Быть может у многих из нас
Были случаи такие и не раз.
Но сейчас не об этом.
Нас ждет впереди кульминация.
Нет в ней ни капли сенсации.

***
Последний день соревнований.
Истории нашей приходит финал.
Прошли минуты ожиданий,
Час выступления хора настал.
Рэйчел и Финн за кулисой стоят.
Друг другу о чувствах своих говорят.
Очень знаком нам этот пасьянс,
Видим мы прошлого года альянс.
Скромно девушка призналась: I love you.
Эти слова принесли обьяснение.
Парню в голову пришло прозрение.
Понял он, что ощущает чувство deja vu
Его волнует оно и смущает,
Своей тайной обольщает.

***
Все происходит, как во сне,
Который плавно в явь перетекает.
Одно непонятно ему, да и мне.
Откуда он, что дальше будет, знает?
Ведь это был не вещий сон.
Да и не помнит его он.
На дежавю давайте все мы спишем,
Пока ученых версий не услышим.
Не буду сочинять я нового сонета.
Боюсь, добавлю лишних фраз
В рифмованный, запутанный рассказ.
В историю о том, что накануне лета,
Вдали от родного дома
Вернулся Финн к любимой снова.

Свежий ветер обдувает лицо и ерошит волосы. В это время обычно еще светло. Солнце только-только начинает опускаться за горизонт, заливая верхушки домов мягким золотом, чуть качаются из стороны в сторону деревья, шурша листвой, а на улице кричит и шумит детвора. Но сегодня погода не балует жителей маленького американского городка. Небо затянуто грозовыми тучами, где-то вдалеке идет проливной ливень, и открывавшийся взору пейзаж принимает нечеткие очертания. То и дело мелькают молнии, тревожа пролетающих мимо птиц, которые заливаются пронзительным криком. Прохладно и пахнет знатным дождем. Желающих погулять уже не так много, а соседи торопливо прячут машины в гаражи. И медленно, но верно становится темнее.
Где-то за спиной Курта, будто бы нарочно, диктор бодро обещает «без осадков». Курт чуть ухмыляется, убирая со лба растрепавшуюся челку. Он стоит на балконе, чуть свесившись вниз, и, ежась, вертит головой. Он без особой цели наблюдает за редкими прохожими и проводит задумчивым взглядом каждого из них. Его еще ждет домашняя работа, разговор с отцом по поводу грядущего Дня Рождения Кэрол и обсуждение с Блейном их дуэта в хоре. Но сейчас Курт чувствует себя слишком уставшим и неспособным делать что-либо. Он расслабленно вдыхает воздух, принюхиваясь к неожиданному запаху костра, и старается отогнать непрошенные мысли.
Скорее шестым чувством, нежели на самом деле, Курт ощущает чужое присутствие. Время подходит к семи, но Берт все еще в мастерской, а Финн проводит очередной вечер с Рейчел. Кэрол наверняка снова сидит у своей подруги, обсуждая с ней любимые сериалы. Поэтому у Курта нет проблем с опознанием стоящего позади него человека. Он даже головы не поворачивает в его сторону.
- Не замерз?
Чужие руки касаются его плеч, накидывая на них фирменную куртку МакКингли. Курт вздрагивает, когда в голове проносятся все еще слишком яркие воспоминания. Он чуть вытягивает шею, подставляя щеку для поцелуя, но никто не собирается его целовать. Курт недоуменно моргает и сердито трет скулу. Кажется, сейчас его вновь посетило дежавю.
- Что такое? – тихо спрашивает Дэйв. В такие моменты он выглядит очень ранимым. Боясь чего-то не понять или понять неправильно, он начинает смешно хмуриться и прятать руки за спиной, перекатываясь с носков на пятки, и обратно. Курт аккуратно сцепляет ладони, честно пытаясь не думать о том, о чем думает на самом деле.
- Я не сказал, что мне холодно, - бормочет он, с трудом стараясь держаться невозмутимо. Дэйв забавно двигает бровями и смотрит вниз. Туда, куда все это время смотрит Хаммел-младший.
- Что там?
Курт неопределенно пожимает плечами.
- Дождь собирается, - снова бормочет он и поворачивает голову, чтобы глянуть на Дэйва. Ветер ерошит и его волосы, придавая парню непривычно несобранный вид. Брови не нахмурены, на губах едва заметная улыбка. Курту понадобился месяц, чтобы привыкнуть к такому Дэйву. Не к задиристому недалекому футболисту, а к бойскауту и любителю домашних животных, который каждые выходные проводит несколько часов у своей бабушки, помогая ей по хозяйству. Всего лишь привыкнуть. – Хочешь погулять?
Дэйв кидает на него непонимающий взгляд, и на секунду Курту становится до невозможности тоскливо.
- Сейчас? Там же холодно и сыро. Ты можешь простыть. Только сумасшедшие гуляют в такую погоду. Смотри, никого нет.
Курт не отвечает, словно бы соглашаясь. А затем снимает с себя не вяжущуюся с его стилем одежды куртку и возвращает ее Дэйву.
- Скоро отец приедет.
- Тогда я пойду.
Тот не выглядит обиженным. В такие моменты он бывает весьма понимающим. Курт виновато опускает глаза, но Дэйв избавляет Хаммела от оправданий, придумывая их за него.
- А то у тебя еще полно домашней работы. И тебе надо договориться насчет дуэта с… Блейном.
Имя Андерсона Дэйв произносит с привычной резкостью. Ему все еще сложно мириться с присутствием самовлюбленного зазнайки в МакКингли. Но Курт знает, что Дэйв старается. Старается изо всех сил, чтобы стать лучше. Не для себя, не для кого-то, а для него. Наверное, это делает его идеальным бойфрендом. И Курту часто становится стыдно за то, что он не может быть таким же. Он легонько обнимает Дэйва и не сопротивляется, когда парень его целует, но все же украдкой вытирает губы, когда тот отворачивается. Он нужен Дэйву. И неважно, что это делает его подлым лицемером. Важно, что это делает Дэйва настоящим.
Но имя Блейна так не вовремя повисает в воздухе, что Курт невольно ежится. Последних слов Дэйва он уже не слышит. Он провожает его до двери и возвращается на балкон, чтобы помахать оттуда Дэйву рукой. А когда тот исчезает из поля зрения, Курт вновь начинает тереть скулу.
Кажется, что это было в прошлой жизни. А всего-то пару месяцев назад. Они пережили много. Они пережили конфетно-цветочный период, признание в любви, первый сексуальный опыт, а еще множество ссор и скандалов. Неважно, сколько раз Блейн назвал Курта дураком, и сколько раз Курт назвал Блейна эгоистом. Неважно, сколько раз каждый из них просил прощения, плакал и прощался навсегда. Куда важнее, что Блейн, не смотря на предательство и совершенно безумное решение Курта, поддержал его. Поддержал тогда, когда все остальные оказались не в силах этого сделать. Важно то, что тот всегда был рядом. В мыслях, в жестах. В воспоминаниях. Как пару минут назад. Курт потянулся за поцелуем, но его не последовало. И в этот момент, черт возьми, Блейн был так близко, что Курт почти ощутил запах его одеколона.
- Не замерз? – Блейн обнимает его за талию и целует в щеку, а потом в шею, заставляя Курта чуть посмеиваться и втягивать голову в плечи.
- Да. Лучше дай мне свой пиджак, - просит он. Но Блейн лишь крепче его прижимает к себе.
- Эй, зачем он тебе, я же тут, - хмыкает Андерсон и качает Курта из стороны в сторону. – Погодка-то расшалилась, а?
- Кажется, метеорологи делали прогнозы в пьяном состоянии. Две минуты назад диктор обещал, что дождя не будет. А тебе не холодно, кстати? Ты же в одной рубашке, - Курт дергает Блейна за рукав, но парень вертит своей кудрявой головой. Вот уж горячая кровь. Курт хмыкает. Он знает, что Блейн все равно не заболеет. Тот обладает удивительным иммунитетом к любым болячкам, в отличие от самого Хаммела, который умудряется болеть в год раз по пять, заставляя Блейна допоздна сидеть у своей кровати и подавать носовые платочки вперемешку с куриным бульоном и журналами Vogue.
- Что там? – кивает Блейн в сторону проносящихся под окном машин. Курт пожимает плечами.
- Дождь собирается.
- Как лаконично, - улыбается Блейн и берет его за руку. – Ладно, не дай погоде испортить настрой. Мы идем гулять.
- Что? Но там же холодно и сыро. Я могу простыть, - бурчит Курт недовольно, и Блейн щелкает его по носу.
- А у меня будет еще один замечательный повод сутками торчать у тебя дома и кормить тебя с ложечки, - хохочет он счастливо. – Давай, надевай свой замечательный жакет, стоящий целое состояние, и спускайся. Я подожду у машины.
Блейн громко чмокает Курта в губы и, что-то напевая, скрывается в коридоре.
В животе Хаммела порхают бабочки, в голове непривычно и так чертовски приятно пусто. И он вновь смотрит вниз, туда, где тревожно чирикают воробьи и где молодая мамаша пытается затащить заигравшегося ребенка домой. Когда Дэйв перестанет в нем нуждаться, все вернется на круги свои. Потому что Блейн будет ждать. Потому что Блейн обещал, а чертов Блейн Андерсон очень хорошо умеет держать свои обещания. А пока… А пока он будет рядом. В жестах, мыслях, воспоминаниях. И этих чертовых дежавю, которые назойливо преследуют Курта едва ли не каждый день. Но это не так уж и плохо. Ему будет, о чем рассказать Блейну, когда тот дождется его обратно. В конце концов, он этого заслуживает.
Курт неторопливо натягивает на себя жакет. Тот самый, который «стоит целое состояние». И вновь обращает свое внимание на окружающий его мир. Где-то слышатся отголоски грозы, а вдалеке по-прежнему идет дождь. Но здесь, рядом с домом Хаммелов-Хадсонов, тучи уже потихоньку расходятся, все больше уступая место сияющему голубому небу. И Курт уже не может не улыбаться.

Блейн.
-Алло, Курт, в чем дело? – спросил я с тревогой, отвечая на телефонный звонок своего парня. Был обычное утро субботы, конец июня. Молодежь не могла придумать более полезного времяпрепровождения, кроме как, веселиться до утра, развлекаясь в самых шумных заведениях Лимы, штат Огайо. Не входя в число исключения в этом списке бушующих подростков, я, прогуляв до 3 ночи с Куртом по аллелям города, решил восполнить недосып хорошим сном до самого обеда. К сожалению, моим планам было не суждено сбыться: телефонный звонок в 8 утра пронзил утреннюю тишину, заставив меня встрепенуться в постели и доползти до стола, запутавшимся в одеяле.
-Ничего, просто хотел услышать твой голос, представить, что ты рядом со мной в это утро, пожелать тебе доброго утра…и пригласить на спонтанный пикник, который я решил устроить в честь нас. Причина, конечно, не блещет оригинальностью, но тут важен сам факт встречи и проведенного вместе времени. Ну, так что?
Как бы сильно я ни хотел проспать до самой середины дня, забвенно зарывшись в свою постель и пропустить парочку эротических снов о своем парне, я предпочел не разочаровывать его реальное воплощение.
-Я притворюсь, что не слышу ликование в голосе и нескончаемого энтузиазма в словах, просто скажу, чтобы ты подъехал к 11 к лесу на окраине города…
-Эмм, леса?! На окраине?! Курт, что за сюрприз ты мне уготовил?
-…потом пройдешь по тропинке и увидишь большую поляну, где тебя буду ждать я! Блейн, ну пожааалуйста, прошу тебя!
Как же я мог его разочаровывать? Было бы невыносимо хоть на секунду услышать его разочарованный вздох, подавленный голос и тихое «хорошо»…Еще раз прослушав четкие инструкции о том, как добраться до места встречи, и обменявшись признаниями в любви, я начал собираться…
Через 2 с чем-то часа я уже выезжал из Лимы по направлению к лесу, постоянно выглядывая дорожные знаки и обозначения. В голове не укладывалось, как туда доберется сам Курт? Наконец вдали начал виднеться лес с огромными, массивными деревьями, словно титаны, возвышающимся над землей. Оставив машину у дороги, я направился по указанном пути. Через пару минут моему взору пристала обширная поляна, залитая лучами летнего солнца, обрамленная деревьями так ровно, словно кто-то сажал или срубал их, образуя круг. Прохладный ветерок хозяйничал на поляне, заставляя под своим напором прилегать траву и шелестеть ветками деревья. Единственное, что смотрелось одновременно и чуждо, и так гармонично во всей этой картине, - красный клетчатый плед, уставленный плетеной корзиной и парой тарелок. Улыбнувшись, я направился к заветному месту, глазами выискивая тот кусочек пазла, которого так не хватало в картине моего счастья – Курта. Подойдя к пледу, обернувшись пару раз, мне ничего не оставалось, кроме как, плюхнуться на него, разглядывая, чем же он был заставлен: пара тарелок, фрукты, изысканные пирожные с кусочками клубники наверху и бутылка вишневого морса. Невольно улыбнувшись, я, не уставая поражаться заботой и вкусом своего любимого, потянулся за одним кусочком.
В этот момент кто-то ловко и бесшумно прокрался ко мне сзади, накрыв мои глаза мягкими и нежными руками, до боли знакомыми и такими любимыми. Они пахли недавней выпечкой вперемешку с запахом Курта – легкого аромата мускуса и жасмина. Вот я услышал как он хихикнул и в ту же минуту, развернул меня к себе и впился в мои губы. Поцелуй был нежным и чувственным, а не резким и порывистым. Не успел я обхватить своего любимого, как он отстранился от меня и побежал по поляне.
-Догони меня! – взвизгнул он, побежав еще дальше. Его смех разносился по поляне, словно звон маленьких колокольчиков. Я только приготовился бежать за ним, как что-то изменилось. Да, изменилась картина. Словно, в мгновение ока, небо натянули тучи, плед исчез, а на месте Курта стоял высокий молодой человек, совсем не похожий на моего парня…Питер…
Мне было 13. Кажется, тогда я понял, что создан для парней. Мне было невыносимо тяжело, я был угнетен. Помню, как убежал в лес, хотел спрятаться среди деревьев, спрятаться от самого себя…Начался дождь и стемнело, я не помнил дороги, так как от слез не видел, куда забрел. Стало еще страшнее, я попытался выбраться из своего убежища, но затерялся еще больше. Потом он…Помню, мягкий и заботливый голос, сильные руки и защиту. Вот, что я чувствовал, защиту в его руках. Ему было примерно 18-19, высокий, привлекательный парень с темными, как смоль волосами и прекрасными большими карими глазами. Его прямой и заботливый взгляд никогда не исчезнет из моей памяти. Он вывел меня из лесу и указал дорогу домой. На прощание он лишь сказал свое имя и, потрепав меня по моим кудряшкам, произнес лишь: «мужество»…
Я встрепенулся. Курт подбежал ко мне и начал усиленно трясти за плечи. Картина стала прежней, без туч, без страха, без него…призрака прошлого…
-Блейн! Что с тобой? Ты словно увидел привидение. Что-то не так? Тебе не нравятся пирожные? Слишком яркая рубашка? Блеейн!
-Я…я в порядке, это был мой хитрый план, как заманить тебя к себе! Ты попался!
И с этим словами я повалил его на плед, засыпая его лицо поцелуями, полностью забыв об этом дежа вю…

Квинн.
Я была полностью раздавлена и опустошена. Целыми днями я слонялась по своему огромному дому, тщетно пытаясь найти хоть какое-то занятие, которое могло быт хоть как-то скрасить томительные минуты одиночества. По правде говоря, я боялась оставаться одна наедине со своими мыслями. В памяти регулярно всплывали сцены из прошлого, лишь угнетающие и без того подавленное состояние. Я вспоминала ту детскую интрижку с Финном на День Святого Валентина, и то безумное оправдание, которое я уготовила для Сэма. А ведь он оказался довольно неплохим парнем…но сразу попался в сети вездесущей Сантаны. Хоть во мне снова вспыхнули чувства к Финну, мне было невыносимо смотреть на их похотливые поцелуи. Я искренне надеялась, что с помощью Финна смогу, наконец, заполучить корону Королевы Бала, но с каждым днем он все дальше и дальше отдалялся от меня. И увеличению дистанции между нами способствовала эта назойливая Берри со своими детскими фантазиями о роскошной жизни и бесконечными разговорами о своем таланте. Больше всего боли причиняли воспоминания о выпускном бале. Последнюю его часть я помню словно в тумане…Чертовка Берри приволокла своего дружка, и из-за драки с ним Финна выволокли из зала, а Королевой бала стал Курт Хаммел. Какая к черту из него королева? Я была раздавлена и унижена. Словно весь мир смотрел на меня с презрением. Даже пощечина Рейчел не принесла никакого удовольствия, хотя я вложила в нее всю свою ненависть к ней…Мир рухнул в одночасье, я лишилась короны и Финна, который был рад распевать смазливые соло с Рейчел. Мне было все равно на Национальные, мне лишь нужно было хоть что-то, что могло бы составить радость в этой жизни. Хор больше не приносил мне никакой радости. Точнее я его ненавидела.
Я подошла к зеркалу. Раньше я бы увидела красивую и холодную девушку, источающую уверенность и толику высокомерия, с горящими глазами и обворожительной улыбкой. Сейчас же на меня смотрела усталая и подавленная, ничем не приметная, старшеклассница с потертой, так сказать, внешностью и красными от слез глазами. Ну, нет! Хватит! Я слишком сильна и красива, что быть растоптанной окружающими. Мне надо развеяться. Но куда идти? Раньше весь день был занят уроками, хором и домашней работой, даже засыпала за рабочим столом. В голову не приходила ни одна стоящая мысль. Хотелось выбрать что-то родное, но свежее, а не опостылевшее плохими воспоминаниями. Знаю одно место…
Через час с лишним я уже стояла перед входом в небольшое четырехэтажное здание, выкрашенное в голубой цвет противного оттенка. То была клиника. Я часто в ней бывала два года назад, когда была беременна. В ней собирались несовершеннолетние девушки, забеременевшие, сами того не желая.
Поднявшись на третий этаж я вошла в просторный зал, заставленный удобными кожаными креслами и громоздкими столами. На креслах восседали молоденькие девушки с внушительными животами. Тех, кого я знала, пока состояла в этом негласном обществе, не было видно. Я неуверенно задержалась в дверном проеме.
-Квинн! Какая радость снова тебя видеть!
Я резко обернулась. Передо мной стояла Дженнифер, первая девушка, с которой я познакомилась, пока была здесь. Темными волосы спадали на плечи, немного прикрывая хорошенькое лицо. Мои глаза невольно опустились на ее живот, плоский и подтянутый: кто бы мог подумать, что два года назад он был местом развития маленького человечка.
-Дженнифер, здравствуй! Я тоже безумно рада тебя видеть. Что ты здесь делаешь?
-Я часто прихожу сюда, ну, как сказать часто, как найдется время. Это придает мне силы. Я вспоминаю, как тяжело было нам, когда мы были на их месте, никто не приходил поддержать нас. Вот я восполняю промахи других,- Дженнифер одарила меня милой улыбкой. – Но я уже собиралась уходить…Что-то мне подсказывает, что ты сюда пришла с этой же целью. –Опять теплая улыбка.
-Эмм, да, да, точно! Я, наконец, нашла время, - получилось неубедительно.
-Тогда я побежала без опасений, что мои девочки останутся одни. Раз пришла такая замена. Удачи!- произнесла Дженнифер и, снова одарив своей лучезарной улыбкой, побежала прочь.
Не зная, с кого начать, я минуты две простояла на прежнем месте, пока не увидела ее. Это была молоденькая девушка, лет семнадцати, с короткой прической светлых волос и необычайно красивыми чертами лица, выделяющими ее из серой массы. Видно было, что она была месяце на 3-4. Подчиняясь неведомой силе, я двинулась к ней.
-Привет!- бодро начала я. Ее лицо удивленно вытянулось, а руки застыли в нерешительности. От страха ее лицо, казалось, стало ее красивей.- Как тебя зовут?
-Рене,- тихо сказала она.
-Очень приятно, Рене, меня зовут Квинн. По твоему испуганному выражению лица понятно, что либо мало кто тебя навещает, либо я выгляжу хуже, чем предполагала.
-Ты очень красива,- крайне неуверенно произнесла Рене.
Я вздохнула, слабо поверив в ее слова, и уселась рядом. Она выглядела ужасно: заплаканные глаза, трясущиеся руки, пустой взгляд.
-Рене, я понимаю, как тебе тяжело, что ты чувствуешь себя одино…
-Нет!- резко произнесла она.- Вы ничего обо мне не знаете, многие приходят сюда, стоя из себя добрых понимающих людей, но кроме жалости и презрения от них не дождешься. Я лишь в 10 классе. У меня была идеальная жизнь, я была отличницей, у меня был отличный парень и богатая семья. Сейчас же от меня отвернулись все.
Наклонив голову, она заплакала. Я вспомнила, как плохо было мне, какая идеальная жизнь была у меня: негласная королева школы, капитан чирлидеров, самый привлекательный парень в школе, отличница, богатая семья…Жизнь покатилась по наклонной. Я подолгу сидела в этой самой комнате, одна, плакала, закрыв лицо руками.
Подождав минуту, пока она успокоится, я рассказала Рене свою историю: ту злополучную ночь с Паком и коктейлями, позорный уход из болельщиц, расставание с парнем, интрига, в которую меня чуть не втянула сумасшедшая жена моего учителя хора…и хор. Я рассказала ей про хор, про то, какой счастливой он меня делал и помогал справляться с той болью, я с которой раньше я справлялась одна, ведь я очень сильно люблю музыку. Помню, как ребята из хора посвятили мне и Финну песню о поддержке и понимании, как мы вместе пели песню Keep Holding On, она значила для меня так много…И мистер Шустер и участники хора вытянули меня из той бездны, в которую я попала, залетев от Пака…
Мой рассказ затянулся, но Рене с удовольствием прислушивалась к каждому моему слову, словно забыла про свои проблемы. Я посоветовала записаться в хор ее школы, оказалось, что она учится в Кармелле, школе Вокального Адреналина. Она засветилась от счастья, пообещав, что запишется в следующем году. Поразмыслив немного и вспомнив Гудсби с его бандой бездушных роботов, я посоветовала перевестись в МакКинли, учитывая, что многие участники нашего хора впускаются в следующем году.
-Мне пора,- воскликнула я, взглянув на часы.- Рене, я рада была с тобой познакомиться, я искренне надеюсь, что у тебя все наладится, как наладилось у меня. Я приду через некоторое время.
Я встала и направилась к выходу, как девушка окликнула меня. Я обернулась, но увидела…себя, замученную и усталую, но сияющую от счастья и радости, ведь в этот день я спела со своим любимым хором песню в стиле фанк, я излила свою боль и переживания в песне, освободив себя от этих мучений, помимо этого, Мерседес позвала меня жить к себе, и я собирала оставшиеся вещи в клинике, чтобы перенести их в свой новый дом. В этот день я обрела новую подругу и полностью забыла о той боли, что напоминала о себе каждый день. Как же я была рада, что у меня был хор, он приносил мне радость и счастье.
Рене попросила меня оставить ей мой номер на всякий случай, улыбнувшись на прощание. Я вышла из клиники со странным ощущением того, как это воспоминание напомнило самое главную вещь – это был хор, который буквально спас меня, принес в мою жизнь свет и радость. А чем отплатила ему я: строила интриги и пыталась сорвать выступление, настучав на Финна, Сантана была права: хор – одна из немногих вещей, что может заставить не чувствовать себя неудачником…На глаза навернулись слезы, но я с высоко поднятой головой зашагала домой.

Что есть «дежа вю»? Ученые говорят, что это какой-то психологический эффект, заключающийся в восприятии новой ситуации как уже случившейся в прошлом. Но что бы там они ни говорили, мое дежа вю сейчас лежит передо мной, замаскированное под учебник естествознания, а многие годы забвения в гараже осели на нем пылью.
Я проснулся оттого, что мой мобильный напрочь отказывался сохранять тишину. Если бы у меня под рукой оказался кирпич или что-то в этом роде, то я, не раздумывая, кинул бы это в сторону прикроватной тумбочки, но кирпича, увы, не было, да и телефон было жалко:
- Дейви, сыночек, ты спал? – очевидность. Пытаясь подавить зевоту и устаканить мысли, которые беспорядочно метались в голове, я сел на кровати и посмотрел на часы. – Прости, если разбудила, но я надеюсь, что ты не забыл свое обещание приехать домой и помочь нам с ежегодной гаражной распродажей?
И вот я все ещё сонный, да и одетый наспех еду в машине по направлению к небольшому городку в Огайо.
Все тот же пейзаж, все те же лица – здесь ничего не изменилось с того момента, как мы окончили школу. А вот и дом моих родителей. Как же давно я не был у них в гостях! Мама всегда сетовала, что я слишком много работаю, а это плохо может сказаться на моем здоровье, поэтому нужно больше отдыхать за городом, в тихом месте, а лучше всего – в Лиме. Но Нью-Йорк такой город: немного отвлечешься и потеряешь ту нить, что удерживает тебя среди высотных зданий и модных бутиков. Поэтому я каждый день просыпаюсь в семь утра, потом торчу в пробках, дыша выхлопными газами, затем целый день кручусь, словно белка в колесе, пытаясь отобрать нужные статьи, проверить макет журнала, успокоить свою новую секретаршу. А здесь так тихо и спокойно, что я наконец-то могу вздохнуть свободно.
- Принеси коробки из гаража: там вещи для распродажи, я их отсортировала, - мама никогда не меняется: она прирожденный лидер, любит держать все под контролем. Вот и сейчас я должен проводить выходные под её командованием, хотя я и не жалуюсь.
В гараже пыльно и душно, странно, как вообще раньше он жил своей ремонтной жизнью: отец копался тут часами, а иногда мы делали что-то с ним на пару, но после того, как я уехал, а отец постарел, сюда редко кто заходит.
«Сколько коробок», - подумал я и вздохнул. Да, мама решила окончательно избавиться от всего этого хлама. Но мой взгляд зацепился за одну занятную вещицу, и сейчас я сижу с ней на крыльце дома Карофски.
Там внутри этой вещицы мои мысли, чувства, переживания – все то, что шестнадцатилетний мальчишка не мог сказать миру, не мог из-за стереотипов, из-за своей трусости и прочих вещей, которые сейчас кажутся просто нелепыми. Да, я изменился, но сейчас, перечитывая станицы дневника, я заново вдыхаю запах школьных коридоров. И возвращаюсь туда, где я был когда-то.
Звенит школьный звонок, я срываюсь с места, спешу по коридору туда, где можешь быть ты, Курт Хаммел – моя первая школьная любовь. Ты смотришь на всех свысока, ты решительный и смелый, тебе плевать на мнение окружающих, ведь ты такой, какой ты есть. И ни у кого нет права менять тебя, загонять в рамки – это губительно для тебя. Я вижу и понимаю, что мы слишком далеко друг от друга, и мне так хочется быть рядом, что я со всей силы толкаю тебя на шкафчики. Секунды. Но я чувствую близость. Изо дня в день ты летишь на шкафчики, ударяясь о них, и я никогда не думал, что все это может сломать тебя. Но рано или поздно всему приходит конец, и тот поцелуй, который я до сих пор помню, стал началом конца. Я испортил то, чего не было, но, может, могло быть. Я перелистываю страницы и словно опять касаюсь твоего лица руками, опять целую, а ты опять меня отталкиваешь. Затем опять месяцы ожидания, дни превращаются в кошмары наяву, и кажется, что все за моей спиной тычут на меня пальцем, смеются, осуждают.
Школа – рассадник слухов, а новости разлетаются раньше, чем что-то действительно произойдет. И я узнал о том, что ты возвращаешься. Обычная раздевалка парней, обычный день и вскользь:
- Вы слышали, что Хаммел вроде как собирается возвращаться обратно?
- Шутишь? Этот педик?!
- Похоже, ему там не дают, - и раздевалка наполняется жутким смехом. Перелистываю страницу. Мы возле кабинета французского, я знаю, что сейчас должен сказать то, что сидело во мне все эти дни, разъедало меня, и оно рвется на свободу: «Мне так жаль». И ты смотришь на меня понимающим взглядом, но я забываюсь, что мы не одни в этом мире:
«Дождись меня».
Перелистываю опять, пальцы не слушаются: я и не знал, как тяжело порой даются воспоминания.
- Какого черта здесь происходит? – Азимио садится напротив. Я стал королем выпускного бала. Какая честь. Но не моя любимая Сантана стала моей королевой, а Курт Хаммел!
- Я переломаю руки и ноги тому, кто все это затеял, - сжимаю кулак так, что костяшки белеют, а Азимио непонимающе пялится на меня.
- Чувак, спокойнее….
Вы все ничтожны. Забавляетесь, человеческая боль для вас, как нектар: вы жаждете её настолько, что забываете о том, что делает вас людьми. Мне хочется успокоить тебя, увести подальше, но твой парень справляется с этим куда лучше. Входная дверь, легонько скрипнув, впускает тебя в залитый светом ламп спортзал. Ты в очередной раз преодолеваешь преграду, возникшую у тебя на пути. Курт Хаммел. Герой моей юности.
Но ты хочешь, что бы я стал таким же героем, как ты.
Время танца. А я опять сбежал от всего. Мне проще забиться в какой-нибудь угол и тихо выждать или смириться, чем поплыть против течения. Но мог ли я изменить что-то тогда? Мог, но…
- Девид, если ты будешь сидеть здесь, то точно простудишься! – мама как всегда слишком много беспокоится. Я уже не ребенок, мне скоро стукнет тридцать один. – Ах, да, я совсем забыла, ты пригласил к нам своего парня? Я давно хочу с ним познакомиться.
- Ты его и так знаешь, - я улыбнулся и, заметив подъезжающую к дому машину, поднялся, чтобы принять гостя как подобает. – Мы раньше учились в одной школе, а ещё его отец содержит мастерскую.
Открывая дверцу машины, я уже заранее знаю, что ты скажешь:
- Опять ты в этой рубашке! Я же говорил, тебе не идет серый цвет, - хмуришь брови, но я обнимаю тебя так крепко, что слышу твой возмущенный вздох. – Ты мне так все ребра переломаешь, глупый Карофски!
А мама стоит на крыльце, теребя обложку учебника по естествознанию, и улыбается нам.

Раньше я почему-то представляла себе жизнь в виде линии. Как на ладони. Со всевозможными изгибами, поворотами, резким падением вниз и непременно следующим за ним взлётом вверх. А сейчас моя жизнь – туго закрученная, напряжённо гудящая спираль. Её завитки так плотно прилегают друг к другу, что кажется, будто я хожу по кругу. Меня постоянно преследует мысль, что со мной всё это уже происходило. И это действительно происходило. Каждый завиток повторяет предыдущий, как и прошедшие годы моей жизни. Ничего не меняется. Я одна, наедине со своими проблемами. И даже короткое, непонятное мне самой замужество, не повлияло на привычный ход жизни. Я всё так же скована и заперта, как птица в клетке, что не может расправить крылья…

Раньше мне снилось, что я постоянно куда-то иду, с трудом рассекая воздух. Он такой густой и плотный, что я, задыхаясь, раздвигаю его руками, а он охватывает меня со всех сторон и давит, душит…
После этих снов меня стало преследовать чувство дежа вю. Я и в жизни своей ходила по кругу, задыхаясь от окружающего меня мира и отсутствия возможности и желания что-то изменить.

Всё это было раньше. До того, как я поняла, что ты в моей жизни не мимолётное увлечение или простая симпатия. До того, как я поняла, что, однажды протянув мне руку, ты не уберёшь её и не отвернёшься, как многие. Ты – тот воздух, которого мне так не хватало, Уилл. С твоим появлением в мою жизни пришла уверенность в необходимости перемен. Ещё совсем недавно мне снилось, что я та самая птица в клетке, которую от свободы отделяет замкнутый круг жёстких прутьев. Хочется вырваться и окунуться в воздух, но клетка открывается снаружи. Ты смог распахнуть дверцу, а я смогла найти силы начать бороться со своими страхами.

После этих снов, где я птица, я поняла, почему всё чаще смотрю на небо. Мне кажется, раньше я уже была там, высоко, среди облаков. Почему-то я знаю, каково это – лететь в бесконечной лазури неба. А ещё оно грустит и радуется вместе с тобой. Когда дождь, никто не поймёт – твои это слёзы или небо плачет. А когда солнце – ещё проще. Даже сквозь закрытые веки его всё равно видишь и улыбаешься. И это не выглядит странно, нелепо, необычно. Солнцу нельзя не улыбаться.

Раньше никогда не понимала историю о птице Феникс. Сгореть заживо, превратившись в жалкую кучку пепла и из неё же возродиться в нечто прекрасное? Долго считала себя кучкой пепла, не способной обрести новую, живую форму. А вчера приснилось, что я – огненно-золотая птица и я – летаю. Наконец летаю. Как же мне этого хочется наяву! Как большая, красивая птица, раскрыть крылья широко, свободно и лететь легко в потоке воздуха. Падая вниз, взмывая вверх, лететь, омываемая всеми ветрами, не думая ни о чём, наслаждаясь обретённым счастьем. Ведь это счастье в чистом виде – никаких ограничений, страхов, запретов, условностей. Только бесконечное чувство свободы, высоты и полёта. И воздуха, которым являешься ты.

***

Мне всё чаще кажется, что я научилась летать наяву. Так, как и хотела. А спираль моей жизни теперь вырисовывает воздушные завитки, которые совсем не похожи друг на друга. Они разные, весёлые и трогательные, немножко безумные и добрые, странные и доверчивые, но непременно огненно-рыжие.
Сны мне больше не снятся, и я немного скучаю по ним. А ещё скучаю по этому, ставшему почти родным, странному чувству – дежа вю…

Курт Хаммел сидел за столиком в кафе. Оно было не очень популярным, но ему это нравилось. Тут подавали замечательный черничный пирог. Прошло уже пять лет, а он так и не забыл вкус и запах той весны. Весны, когда они сказали друг другу - люблю. Весны, когда они ночи напролет целовались и обнимались. Но все это лопнуло, как мыльный пузырь. В один прекрасный момент все рухнуло. И вот сейчас по прошествии этих лет они сидят и смотрят друг на друга. В этом самом заведении, отдаленным от шумной улицы. Они встретились совершенно случайно в редакции.
- А ты не изменился, Курт. Выглядишь замечательно.
- Прекрати, знаешь ведь, что это не так.
- Так ты сейчас работаешь в Vogue? – спросил Блейн, отпивая мокко.
- Да, полгода назад позвали туда работать. А ты?
- Ну, я отучился в театральном факультете, а сейчас пишу музыку к сериалам.
- Да, я видел тебя на каком-то канале, - задумчиво отщипывая пирог и кладя его в рот, сказал Хаммел.
- Это странно, - улыбнулся Андерсон.
- Что именно?
- Ты сейчас выглядишь, как в первую нашу встречу. Такое же выражение лица.
- Такое же плаксивое? – поморщился Курт.
- Нет, такое же очаровательное.
- Блейн, не начинай, прошу. Это было так давно.
- Но ведь это было. И нам это не приснилось. Я все эти пять лет пытался забыть тебя, Курт. Но не очень-то это у меня получилось.
Андерсон уставился в окно, по которому забарабанили тяжелые капли дождя.
- Так ты думал обо мне? – голос у Курта предательски задрожал.
- Каждый день с перерывами на обед и дела, - хмыкнул Блейн. Потом вдруг резко встал.
- Я сейчас вернусь, - пробормотал он. Хаммел непонимающе захлопал ресницами. Пока Блейн отсутствовал, он перебрал кучу вариантов, куда он мог пойти. Но в голову, почему-то, лезли мысли о том, что Андерсон сбежал. Просто не стал опять заваривать эту кашу. А ведь Курт помнил, как он ревел целый месяц после того, как они расстались. Мерседес говорила ему, что надо жить дальше, не зацикливаться. Конечно, ей было легко говорить, ведь они с Сэмом были вместе. Но раны затянулись, и Хаммел стал весь отдаваться учебе, и стажировке в местном журнале моды. От тяжких раздумий его отвлек голос со сцены.
- Привет всем. Я вышел на эту сцену не просто так поговорить, а попросить прощения у человека, который мне дорог. Я тупой придурок. Прости меня. Эта песня для тебя, Курт. Я надеюсь, что теперь все будет по-другому.
Пальцы начали перебирать клавиши старенького рояля. И Курт понял, что скучал по этому голосу. Бархатным ноткам в нем. Он, как завороженный, смотрел на сцену, где человек вкладывал в песню всю душу, всю свою тоску.
- I've been alone
Surrounded by darkness
And I’ve seen how heartless
The world can be…
And I’ve seen you crying
You felt like it’s hopeless
I'll always do my best
To make you see…
Baby, you're not alone
Cause you're here with me!
And nothings ever gonna bring us down
Cause nothing can keep me from lovin' you
And you know it's true
It don’t matter what’ll come to be…
Our love is all we need to make it through…
Now I know it aren’t easy
But it aren’t hard trying
Every time I see you smiling
And I feel you so close to me
Tell me…
That baby you're not alone
Cause your here with me!
And nothings ever gonna bring us down
Cause nothing can keep me from lovin' you
And you know it’s true
It don't matter what'll come to be
Our love is all we need to make it through…
У Хаммела навернулись слезы на глазах. Он встал и пошел к сцене. Блейн за пять лет стал еще более красивым. Белая рубашка и синие джинсы чуть оттеняли смуглую кожу. Руки с изящными тонкими пальцами были прекрасны. И Курт почувствовал, что нежность, как волна, накатывает на него. Блейн допел и встал со стула. Подошел к краю сцены и встал на колени перед Куртом.
- Прости меня, за эти пять лет. Я так виноват.
- Я не знаю, что сказать. Ты опять ворвался в мою жизнь, как вихрь. Это дежа вю какое-то.
- Так ты меня простил? – в глазах Андерсона зажглась надежда.
- Еще наверно года три тому назад.
Тихая музыка заполнила пространство, и Блейн протянул парню руку.
- Могу ли я пригласить вас на танец.
- Да, да вы можете, - хихикнул Курт.
Они танцевали, прижавшись, друг к другу. И Блейн тихонько запел Хаммелу в ухо.
- Let's go all the way tonight… No regrets, just love… We can dance, until we die… You and I will be young forever… Я люблю тебя, Курт.
- Я тебя тоже люблю, Блейн.

Несколько лет назад для меня существовала только моя работа. Напряженные репетиции, бесконечные выступления, завоеванные награды и титулы. Сейчас моя жизнь мало похожа на постоянный поиск идеала. Прошло около пяти лет после моего ухода из «Вокального адреналина», и я редко оглядываюсь назад, вспоминая прожитое. Но иногда ошибки прошлого не хотят отпускать, постоянно напоминая о себе.
Сегодня прекрасный день для пикника. Залитая солнцем лужайка, качели, книжка в руках. Рядом моя маленькая девочка рассаживает на большом пледе свое кукольное семейство, торопясь начать чаепитие. Она ловит мой взгляд, и в ее глазах вспыхивает улыбка. Мое абсолютное счастье.

В воздухе едва ощутимо пахнет шиповником. Я закрываю глаза и делаю глубокий вдох. Этот запах, словно призрак прошлого, вызывает во мне чувство дежа вю. Все это мне уже знакомо – теплый день, лучики солнца, детский смех, улыбка маленькой девочки. И тонкий, едва уловимый аромат. Но, открыв глаза, я понимаю, что это лишь ложные воспоминания. Я снова обманываю саму себя. Всякий раз, как в воздухе разливается запах шиповника, мысли переносят меня в прошлое. В то время, куда меня постоянно возвращает чувство дежа вю. В город, где живут мои воспоминания. Где было сделано столько судьбоносных ошибок, и где однажды я попыталась все исправить.

Каждой весной в Лиме расцветало множество кустов шиповника. Город был буквально пропитан этим запахом. Приезжие сразу замечали цветочный аромат, но я, прожившая здесь не один год, его практически не ощущала. Уезжая из Лимы в первый раз, я надеялась оставить там все, что связывало меня с этим местом. Друзей, вспоминания, свое прошлое. Я не была там счастлива, понимая, что в таком маленьком городке у меня никогда не получится реализовать свою мечту – стать актрисой. Поэтому я переехала в Нью-Йорк и начала путь к своей мечте.

Первые годы эта цель отнимала у меня все свободное время. Я обивала пороги театров, проходила кастинги и отборы, стараясь, чтобы меня заметили. Но все, что мне удалось получить – несколько незапоминающихся ролей в небольших мюзиклах. Я чувствовала себя паршиво. Словно меня обманули. Приходила вечером с очередного неудачного кастинга и плакала всю ночь, одна в своей маленькой квартире. Потом я засыпала и видела себя рядом с дочкой. Как я заплетаю ей косички и пою свои любимые песни. Как она смеется, рассказывая мне какую-то историю. Мне снилось то, что я потеряла. А просыпаясь, я думала только о том, что больше никогда не смогу иметь детей.

Через какое-то время мне предложили место руководителя хорового клуба. И я уцепилась за эту возможность, создав новую мечту. Снова бессонные ночи, отданные на репетиции. Один клуб, другой, третий. Я методично строила свою карьеру. На воспоминания не оставалось времени.

В Лиму я вернулась уже в качестве руководителя «Вокального адреналина» и с твердыми намерениями найти свою дочь. Я увидела ее на отборочных соревнованиях. Она была так похожа на меня, моя Рейчел. Только имела ли я право так ее называть? Хотела ли я так ее называть? Когда она пришла ко мне, все прояснилось. Я была счастлива видеть свою дочь такой красивой, такой талантливой. Но…. Мы уже не нуждались друг в друге. Я мечтала вернуть ту малышку, которую оставила шестнадцать лет назад, но время было безвозвратно потеряно. Прошлого не вернуть. Рейчел привыкла жить без меня. Теперь мы любим друг друга на расстоянии и живем разными жизнями.

Выиграв национальные соревнования, я уехала из Лимы с мечтой о своем доме, семье и стабильности. Моя дочь помогла мне понять, что на самом деле важно. Однажды я упустила шанс быть хорошей матерью и совершать подобной ошибки снова я не собиралась. Ведь в моей жизни появилась Бет, моя маленькая девочка, моя дочь, которая была мне так необходима.

Ее голос возвращает меня к реальности, выдергивая из омута воспоминаний. Она пытается напевать строчки из моего любимого мюзикла «Смешная девчонка». Меня снова охватывает чувство дежа вю. Только это уже совсем другие воспоминания.

Я сажусь радом с Бет и начинаю тихо подпевать. Легкий ветер подхватывает наши голоса и уносится куда-то далеко-далеко, забирая с собой запах шиповника.

Вот уже которую ночь мне снится один и тот же сон. Когда я сплю, я вижу его настолько ярко и чётко, что часто потом удивляюсь, почему не помню его когда просыпаюсь. И всегда, когда я пытаюсь вспомнить его, моё подсознание как будто отталкивает меня, ставя каменную стену между сном и мной. И как бы я не пытался проломить её, единственное что у меня в итоге остаётся, это головная боль. Моя проблема была вовсе не в глупом сне, мне было бы плевать на него, если бы не чувство, которое он пробуждает во мне. Каждый раз, когда я очередной раз просыпаюсь, моё сердце стучит так сильно, что я слышу его биение у себя в ушах, а в душе остаётся ощущение что я должен сделать что-то правильное. И вот это «правильное» так сильно засело у меня в мозгу, что я порой не могу заснуть, а как только засыпаю, снова вижу сон и чувство крепнет, от чего на душе у меня становится паршиво. И всё повторяется так изо дня в день… с тех пор, как я расстался с Квинн.
- Сэм! Сэм Эванс! – я слышал голос как сквозь пелену.- Немедленно вставай! Вы видел который час?!
Я всё ещё находясь в руках Морфея, потянулся и перевернулся на другой бок, подбив подушку себе под голову и ещё больше укрывшись одеялом.
- Мам, отстань! Я всю ночь работал… дай хоть немного поспать. – пробормотал я в подушку и уткнулся в неё носом.
- Сэм! – её голос повысился и она начала трясти меня за плечо.- Сейчас уже половина седьмого вечера. Ты что, не собираешься идти на свой собственный выпускной?
Я резко распахнул глаза и посмотрел на тумбочку рядом с кроватью на которой стояли часы. «Чёрт! Она права!» Я быстро начал выпутываться из одеяла, а затем соскочив с кровати, побежал в ванную, не обращая внимания на смеющуюся с меня мать.
- Сэм, там девочки!- прокричала она, когда я уже зашёл ванную.
Увидев меня, мои сёстры, которые в этот момент мылись, завизжали как ненормальные и начали бросаться в меня всем что попадалось им под руку.
- Я ухожу! Уже ухожу!- закричал, уворачиваясь от очередной игрушки, летевшей мне в голову. Быстро выбежав из ванной, я захлопнул дверь и обернулся на маму, которая стояла и прикрывая рот рукой, вздрагивала от смеха.
- Ну спасибо, мам! А ты раньше не могла сказать мне, что в ванной кто-то есть?! Они же меня чуть не покалечили!- мой голос всё ещё был сонным и хоть я и пытался звучать зло, у меня не получилось и я протерев глаза, которые всё ещё не хотели открываться, присел на краешек кровати.
- Ты же не дал мне и слова сказать! Подскочил как ошпаренный! –ответила она и подойдя ко мне, провела по плечу. – Ты опаздываешь?
- Да нет, просто я обещал Рейчел и Мерседес встретиться с ними пораньше в кафе.
- Четно говоря, твои подруги замечательно придумали с этим вашим «недорогостоящим выпускным» - с улыбкой сказала она и погладила меня по щеке.- Учитывая нашу ситуацию…
Она обвела взглядом нашу маленькую тесную комнату, всё ещё заставленную вещами, которые нам было просто некуда здесь поставить. Улыбка её погасла и она опустила голову на руки, которыми теребила свой старый кухонный передник.
- Мам, всё наладиться, обещаю…- я притянул её к себе и обняв одной рукой, прижал к себе.- Обещаю. Я сделаю всё, чтобы у нас всё наладилось…Буду работать больше…
Без слов мы просидели так несколько минут, а затем она подняв на меня голову, сказала:
- Милый, я хочу только одного, чтобы ты был счастлив. Потому что с тех пор, как вы с Квинн расстались, ты сам не свой… Неужели ты всё ещё скучаешь по ней?
«Знаешь мам, мне бы тоже хотелось это знать…»Иногда мне действительно казалось, что я всё ещё люблю её, но это чувство исчезало каждый раз, как я видел сон…Поэтому в моё подсознание начала закрадываться мысль о том, что сон может быть о девушке? Вопрос только кто она такая?»

---

- Привет, Мерседес! – улыбаясь, я подошёл к девушке, которая уже сидела за столиком в кафе и пила кофе.
- Привет! – Мерседес подняла на меня голову и улыбнулась. В сердце резко что-то ёкнуло и сердце забилось как ненормальное.
« Так со мной определённо что-то не так и это глупое сердце ещё…»
Я сел напротив неё и решил не затягивать паузу, которая образовалась:
- Готова зажигать?- весело сказал я и поднял руку вверх.
«Вот ей Богу, я сейчас точно выгляжу как полный кретин…»
Мерседес, которая с интересом смотрела на меня грустно улыбнулась и опустив глаза на стол, сказала:
- Да… по крайней мере стараюсь настроиться на это…
- Что-то не так?- я обеспокоенно посмотрел на лицо девушки.
Я никогда не видел Мерседес Джонс настолько потерянной, да она и повода никогда не давала. Я всегда считал её очень уверенной в себе девушкой, а порой и слишком уверенной…Но сейчас это была не та Мерседес которую я знал. Вы спросите, как я вообще мог понять это? Да просто её глаза и голос выдавали всё её настроение. Читать её было так же легко, как открытую книгу.
- Да нет,- она наконец подняла на меня голову и посмотрела прямо в глаза. – Просто…
- Привет, ребята! – сбоку послышался весёлый голос Рейчел, а через секунду она сама уже сидела рядом.
Я всё ещё смотрел на Мерседес, которая так и не успела мне ничего сказать. А ведь мне почему-то так отчаянно хотелось знать…Моё подсознание просто требовало этого.
- Привет, Рейчел!- мы сказали это вместе и встретившись глазами, улыбнулись.
Её улыбка пробудило во мне странное чувство. Чувство как будто мы уже раньше делали подобное. Как будто уже вот так ненароком смеялись с таких оплошностей. Чувство исчезло так же внезапно как и появилось и через несколько секунд я уже забыл об этом.
- Это Джесси. – сказала с улыбкой Рейчел и указала на высокого шатена, стоявшего рядом с ней.- Мерседес, ты ведь помнишь его?
Мерседес, которая всё ещё смотрела меня, оглянулась на Рейчел и с сарказмом сказала:
- Как же мне не помнить того, кто сделал на твоей голове омлет.
О, я знал об этой истории. В хоре часто шутили на эту тему, естественно когда Рейчел не было рядом.
- Мерседес,- официально сказала Рейчел.- Джесси осознал свои ошибки и он просто хочет присоединиться к нам. Вы ведь не против?- оглядела она нас с Мерседес.
- Я тебя не знаю, чувак. Так что мне всё-равно. Присоединяйся.- я встал и пожал руку шатену.
- Спасибо!- ответил он и и мы все вместе уселись.
Далее вечер прошёл без каких либо происшествий. Мы хорошо провели время в кафе, посмеялись и всё это время взгляд мой почему-то ненароком натыкался на Мерседес. Она смеялась вместе со всеми, но порой я замечал как грустно она смотрит на Рейчел и Джесси, которые улыбались друг другу и тихонько шептались . Её глаза в тот момент поникали и она старательно пыталась не смотреть в сторону «парочки». Пару раз её глаза натыкались на меня и меня пронзало сильное чувство…только вот я никак не мог понять чувство чего?

---

Оно снова нахлынуло на меня. Это чувство. Это случилось, как только Рейчел вышла на сцену и запела «Jar Of Hearts» . Тот момент я ещё надолго запомню. Я как раз хотел было выйти пройтись, потому что от всего этого у меня резко разболелась голова. Направляясь к выходу, мой взгляд ненароком задержался на Мерседес и в голове с огромной скоростью пронеслись мысли, которые так же и не задерживаясь, испарились быстрее, чем я успел что либо понять. Зато после них на меня потоком накрыло чувство. Чувство, что я уже видел где-то это всё раньше. То, как она облокотилась на стол, её грустные глаза, с болью смотрящие на танцующих Тину и Майка, её платье, которое отливало золотом, когда лучи диско-шара попадали на него. Теперь я окончательно понял, что за чувство посещало меня, при каждом взгляде на Мерседес. «Дежавю…именно дежавю…» Просто раньше я не мог понять этого, потому что оно было не настолько сильным, как сейчас. И я чувствовал…нет, я знал, что я должен делать. Моё тело само понесло меня к столику Мерседес и я не сопротивлялся ему, потому что знал, что поступаю правильно.
- Мерседес.- тихо сказал я и улыбнулся. Она подняла на меня глаза и я увидел её растерянное лицо.
Глядя в тот момент в её глаза, я убедился, что чувство меня не подвело. Потому что я действительно хотел этого.
- Ты выглядишь потрясающе.- мои губы как будто знали, что сказать, а я лишь позволял им это.- Можно пригласить тебя на танец?

Несколько секунд она растерянно смотрела на меня, как будто проверяя не шучу ли я, а затем улыбнувшись, ответила:
- Конечно.
На протяжении всей песни я не мог оторвать взгляд от её глаз. Эти карамельные глаза…Именно они стали причиной и началом наших отношений. Именно они подтолкнули меня тогда, они и это необъяснимое чувство…
Как-то мама сказала мне, что если тебя посещает дежавю, значит ты на правильном пути. « Милая мама, ты как всегда оказалась права!» Я знал это потому что после того вечера не было ни единого раза, когда бы я не думал о Мерседес и не благодарил судьбу за шанс, который она мне предоставила.

Гибкое тело трепещет под жадными руками. Что он там говорил? Его тело - суфле? Финн слизывает капельки пота с горячей кожи. О нет, его братишка гораздо, гораздо слаще, воздушнее, вкуснее...
***
- Финн, - Курт окликает сводного брата, им нужно поговорить.
Хадсон вздрагивает, вспоминая как эти же губы хрипло, просяще стонали его имя ночью. Он ссутуливается, покрепче перехватывает рюкзак, опускает ниже голову и идёт дальше, не замечая Курта.
- Финн!
Курт смотрит вслед брату и закусывает губу. Они же уже прошли это! Влюблённость Хаммела уже в прошлом, но это не значит, что он не чувствует обиду, когда Хадсон игнорирует его. Тем более сейчас, когда ему так нужен брат! Курт хотел бы поймать Финна, поговорить, рассказать какого ему сейчас, но тот упорно избегает его. Как ему это удаётся, если они живут под одной крышей?
***
Курт не проявляет своей обычной настойчивости, сейчас его гложет нечто другое. Об этом он не может рассказать Финну, но может попросить помощи. Однако Хадсон избегает его с ловкостью ранинбека и Хаммел опускает руки.
Кажется, он остался совсем один.
***
Финн насуплено смотрит как Курт помогает мистеру Хаммелу делать пристройку. Они выглядят настоящей командой, хоть Курт и одет во что-то невразумительное, но по крайней мере не обтягивающее. Финн и так помнит каждую линию его тела.
Ему сказали, что пока его помощь не нужна - эти двое привыкли справляться сами, к тому же Финн, кажется, только мешается. Он рос без отца и некому было учить его таким премудростям. Не мама же будет объяснять как заливать фундамент или класть кирпич.
Наверное, мистер Хаммел мог бы стать ему хорошим отцом, если бы Финн не боялся теперь смотреть ему в глаза. Как он может, сделав с его сыном такое?! Нет, своего папу Финн не забудет, но ему нужен взрослый мужчина рядом, который научит его жизни. Если бы только не та ночь!
Когда он сломался? Наверное, когда танцевал с Куртом на свадьбе мамы и мистера Хаммела. Он тогда держал в руке руку брата и чувствовал только страх. В тот момент все смотрели на них и думали... думали. А что если они неправильно поймут то, что хотел сказать Финн? Но глаза брата смотрели на него благодарно и Финн понял, что готов ради него на эту жертву.
***
Когда Курт переводится, Финн чувствует облегчение. Он не может больше видеть его каждый день, вспоминая как тот тянул к нему руки, как стонал, как прерывисто дышал, как прижимался к его телу, как беспомощно дрожал, кончив. Каждый раз, когда память подкидывает ему такие моменты, он краснеет, забивает все эти мысли далеко-далеко, старается забыть, пытается думать о чём-то другом. Но вид Курта всегда возвращает их. Если бы только его брат был другим!
***
Однажды Курт приходит в его комнату. Опять. Нет, не так, словно он опять живёт здесь, а по-другому, как в ту ночь. Он одет в смешную, кажется, девчачью пижаму и несёт в руке молоко.
- Я подумал, что ты, наверное, не можешь уснуть. Это тебе.
Финн смущённо кивает и забирает стакан. Он случайно касается руки брата и едва удерживается, чтобы не отдёрнуть свою. Ох, слишком уж хорошо он помнит насколько нежна эта кожа. Такой не было ни у Квинн, ни у Рейчел. До такой хочется дотрагиваться снова и снова, сминать, гладить, трогать, пробовать на вкус. Краска в одно мгновение заливает лицо Финна.
- Нам нужно поговорить, - серьёзно произносит Курт.
- Я хочу спать! - чересчур резко и громко отвечает Хадсон.
- Послушай...
- Нет. Курт, я очень устал, пожалуйста...
Курт кивает и уходит. Финн залпом осушает стакан и ложится, накрывшись с головой. Какой же он дурак!
***
Время идёт и у Курта всё потихоньку налаживается, входит в прежнее русло. И однажды он всё-таки решается поговорить с Финном. В конце-то концов они братья! А за последние несколько месяцев даже и не говорили толком.
- Финн Хадсон!
Голос Курта звучит угрожающе и сам он выглядит непреклонно.
- Ты сейчас же объяснишь мне почему ты избегаешь меня или я веду нас всех к семейному психологу, чтобы разобраться в твоих, между прочим, проблемах!
Финн пугается. Курт собирается рассказать всем? Но это же... это уничтожит всё, чем является Финн!
- Нет, подожди! Ты же обещал, что никому не расскажешь!
Курт теряется.
- Не расскажу что?
Финн мнётся, опускает взгляд, хмурится и тихо произносит:
- Ну... про... про ту ночь.
- Что?
Финн оглядывается, но дома кроме них никого нет.
- Про ту ночь, когда... у нас всё было.
Курт закрывает глаза, глубоко вдыхает воздух, медленно выдыхает.
- Хадсон, я не понимаю...
- Я не могу больше держать это в себе! Но никому ведь нельзя сказать, иначе будет плохо. Тебе, кстати, тоже!
- О чём ты? - Курт начинает пугаться.
Финн хватает его за плечи, отгоняя навязчивый образ того, как целовал их, как вылизывал белоснежные ключицы, как прикусывал шею.
- Я о ночи, когда мы переспали! Я не могу так больше!
Курт отшатывается от него.
- Что?! Что ты несёшь, Хадсон? - он даже по привычке снова зовёт его по фамилии, - У нас с тобой никогда ничего не было! Вообще ничего! Никогда!
Финн сдувается, теряется.
- Но...
Но он же помнит. Помнит приторный запах секса и воздушный самого Курта. Помнит дрожь предвкушения под ладонями. Помнит неземное ощущение полёта при развязке. Как же...
- Финн... - слабо зовёт его Курт. - Финн, ты нормально себя чувствуешь? Ты меня слышишь?
Хадсон смотрит на мальчишку перед ним. Взгляд Курта твёрд, в нём нет смущения. И никогда не было. Не было и намёка на то, что это было.
- Я в порядке, - стеклянным голосом отвечает он.
Позже, гораздо позже его личный психолог объяснит ему, что это называется парамнезией или в простонародье ложной памятью. Дежавю, если хотите. Стресс от резких перемен, от внимания Курта, от всего, что с ним происходило, заставили его поверить, что одна из вероятностных линий произошла. Нужные мелочи память сама подкидывала ему. В ту ночь Финн будет кусать зубами подушку, чтобы не разбудить жену. Этого не было. Этого никогда не было на самом деле. Это было всего лишь дежавю.

Прозвенел звонок. Ребята из хора уже собрались в хоровом классе, ожидая начала занятия, не было одного мистера Шустера. Он как всегда опаздывал. Рейчел, сидя в обнимку с Сэмом, что-то рассказывала ему о биографии Барбары Стрейзанд, у него был такой вид, что его мозг вот-вот взорвётся от количества полученной информации. Курт и Мерседес с интересом разглядывали новый выпуск журнала «Vogue», обсуждая и беспощадно комментируя абсолютно все наряды. Куинн, положив голову на плечо Финна дремала, Лорен взялась за третью упаковку «M&M`s», а Пак с вожделением наблюдал, как его девушка закидывала в рот разноцветные конфетки. Спустя пять минут, в класс вошёл радостный мистер Шустер и тут же начал, положив свою сумку на рояль:
-Итак, третьи отборочные в нашей жизни уже на носу, и…
-Мистер Шустер, по этому поводу у меня есть замечательная идея, какие песни нам нужно спеть, - перебила учителя Рейчел, и подошла к нему, готовая начать монолог, - я предлагаю…, - Куинн, Курт и Сантана демонстративно и почти одновременно закатили глаза.
-Рейчел, погоди, присядь, - обхватил руками Рейчел Уилл, посадил её на место и продолжил. – Нам необходимо усердно готовиться, если мы хотим выиграть национальные в этом году. Задание на неделю! Сейчас вы разобьётесь по парам, вытаскивая имя партнёра из этой шляпы…
-Это что-то мне напоминает, - тихо пробурчала Сантана, сложив руки на груди
Мистер Шустер, не заметив Сантану, продолжил:
-И вы будете должны, в течение недели спеть по романтическому дуэту, - он взял с рояля шляпу, - Так как Тина заболела, вас как раз двенадцать, что позволит нам выслушать шесть прекрасных номеров, итак, поехали! – воскликнул он, протягивая шляпу на вытянутую руку.
Первым пошёл Финн, вытянув бумажку, он произнёс: «Бриттани», Бриттани радостно начала хлопать в ладоши, а Финн молча сел, и с улыбкой на лице кивнул своей партнёрше по дуэту. Следом пошла Мерседес – Арти, это будет убийственный дуэт, они явные претенденты на победу. Потом пошла Куинн – Сэм, отчего Куинн судя по выражению лица, была не очень рада выпавшему счастью, вспоминая разрыв их отношений, а Сэм улыбнулся, глядя куда-то в самый дальний угол. Девушка Сэма, Рейчел, явно напряглась и со страхом потерять Сэма, взглянула на Куинн. Лорен вытянула имя Курта, Сантана – Майка, а Рейчел, вытащив из шляпы последнее имя «Пак» ничуть не удивилась произошедшему, одна Сантана нервно напряглась.
-Да, - выдохнул Шу, когда Рейчел объявила своего «возлюбленного» по дуэту, положив шляпу, он продолжил, - и теперь самое главное, победители будут петь дуэт на отборочных!
Все удивились, обрадовались и расшумелись, и всё это было одновременно. Лишь Сантана сразу расстроилась, как можно петь с Майком? Хотя, Тине в прошлом году удалось спеть с ним небольшой дуэт, но всё же…это невозможно! Рейчел, чмокнув Сэма, подсела к Пакерману и начала болтать о выступлении. Финн подошёл к Бриттани, Мерседес к Арти, короче подготовка к дуэтам началась! Уилл радостно смотрела на всю эту картину и улыбался. Вот что нужно для счастья руководителю хора.

На следующей перемене Сантана подошла к Рейчел, когда та стояла возле своего шкафчика, и сразу перешла к делу:
-Рейчел, давай поменяемся партнёрами по дуэту, тебе то всё равно с кем выигрывать, ты сможешь даже Майка заставить прекрасно горланить, а у меня это не получится.
-Это был комплимент? – изящно подняла правую бровь Рейчел, захлопнула дверцу шкафчика и посмотрела на Сантану.
-Ещё чего! Не дождёшься! – съязвила та, - так всё-таки?
-А может, я не хочу петь с Майком? Может, меня и Пакерман устраивает? – не сдавалась Рейчел
-Допустим, но если вы опять будете с Паком репетировать, а для Пака «репетировать» имеет некий другой смысл, ты можешь попрощаться со своим милым блондином! Вспомни историю с Финном в прошлом году, - давила дерзкая латиноамериканка
-Возможно, ты права! Но мне нравится Пак… не в том смысле что ты подумала! – опередила Рейчел, пока Сантана открыла рот, - хорошо, предлагаю устроить музыкальную дуэль, ты против меня, чтобы всё было по-честному, - воскликнула Рейчел, у которой загорелся глаз, - если выигрываешь ты, то меняемся, если я, то всё остаётся как есть, - сложила Рейчел руки на талию
-Ха, да легко! Я тебя сделаю, и тогда мы с Ноем будем петь на отборочных «The story of us»
-Посмотрим! Песню выбираю я, - улыбнулась Рейчел
-Я и не сомневалась! – закатила глаза Сантана
Спустя две минуты, звезда хора огласила вердикт песни:
- «For Good» из мюзикла «Злая»!
-Хм…Отлично! Завтра в 17:00, просьба не опаздывать, потому что я хочу начать «репетировать» с Паком пораньше, - съязвила Сантана и растворилась в толпе.

Ровно в 17:00, в хоровом классе установилась тишина, Рейчел поднялась с места и, обращаясь к друзьям, начала:
-Я не понимаю, чего ждёт Сантана от этой дуэли, но всё-таки, я хочу, чтобы вы голосовали честно, за больше понравившуюся исполнительницу.
Кто-то воскликнул: «Клянусь!», кажется, это была Бриттани, кто-то просто кивнул головой, в том числе и Шустер, произнося: «Начинайте»
Рейчел вздохнула и начала петь:

I'm limited:
Just look at me - I'm limited
And just look at you -
You can do all I couldn't do, Glinda
So now it's up to you
For both of us
Now it's up to you

Все ребята начали покачиваться из стороны в сторону в такт тихой и спокойной музыке. Пак, обняв Лорен, мило улыбался, Сэм, смотрел на свою девушку, которая в красном сарафане восхитительно выглядела и также восхитительно пела. Мерседес и Куинн, тихонечко подпевали, один Курт сидел, как будто находился не здесь… Его взгляд был сосредоточен на ботинках, а мысли были где-то очень далеко, в прошлом, два года назад…
Сантана встала и, обойдя ребят, вышла в центр кабинета, заслоняя Рейчел:

I've heard it said
That people come into our lives for a reason
Bringing something we must learn
And we are led
To those who help us most to grow
If we let them

Вместо Сантаны, Курт представлял себя, и вместо песни «For Good» «Defying Gravity». Он вспомнил, как был счастлив, что наконец смог вытянуть верхнюю фа, и как пев, стоя перед ребятами, он специально отказался от победы, отказался от своей мечты, и всё ради отца.

Like a stream that meets a boulder
Halfway through the wood
Who can say if I've been changed for the better?

Конечно, сейчас Курт ничуть не жалеет, нет, нет, отец для него всё. Никого дороже него нет, даже Блейн на втором месте после него. Курт витал в облаках, почувствовав лёгкое дежа вю…
Спуститься на землю его заставил голос мистера Шу:
-Итак, почти единогласно победила Рейчел, поздравляем! – воскликнул он.
Курт даже не помнил, когда он успел проголосовать, а просто подошёл к радостной Рейчел и крепко-крепко обнял, искренне поздравляя.
-Только, Рейчел, почему опять ты выиграла именно с песней из мюзикла «Злая»? – ехидно вопросил Курт, подняв брови. Рейчел только пожала плечами и захохотала.

В тот же вечер Рейчел договорилась с Паком на репетицию у неё дома. Её папы не возражали, им очень нравился Пак, хотя Рейчел даже не понимала чем именно…
И сейчас, они сидели в комнате Рейчел, яро споря какую песню они будут петь.
-Нет, Пак, никакого рока! Мы будем петь балладу! – Рейчел стояла напротив сидящего Пака, показывая уже знакомый ему злобный взгляд.
-Ну почему? Баллады это прошлый век, никому это уже неинтересно, - раздвинув руки в стороны, возразил Пак
-Это классика! Классика всем нравится! Предлагаю «Ain't it funny», - девушка присела рядом с парнем, последние слова, произнося мягко и тихо. Обстановка резко разрядилась.
-А я предлагаю «Kings and Queens» 30 second to Mars, - тоже уже не резко, а спокойно и нежно предложил Пак, глядя на прекрасные глаза Рейчел. Их лица были настолько близко, как будто они притягиваются под действием магнита.
Рейчел, совсем еле слышно возразила, не отрывая взгляда от него:
-Но эта песня совершенно не подходит по смыслу задания…
-Плевать! – Пак не сдержался и набросился на Рейчел, страстно поцеловав её в губы. Она поначалу отпихивала его, била маленькими кулачками его широкую грудь, зная, что у неё есть Сэм, но перед Паком невозможно устоять. Пак, не отрывая поцелуя, начал поглаживать бедро Рейчел, и тут словно разряд молнии ударил его… Он отстранился, а в голове возникали картинки из прошлого…беременной Куинн и жалобной Рейчел, когда её из-за него бросил Финн. Он не может так поступить с девушкой снова, чтобы она опять билась в истерике из-за разрыва с Сэмом… он не может обмануть девушку и разбить ей сердце, в конце концов, у него есть неприступная Лорен. Он лёг на спину и закрыл глаза, потирая переносицу. Нет, он не может изменить девушке, которую очень долго добивался. Тут Рейчел, нежно его поцеловала…
Чёрт возьми, ему никто не нужен, кроме неё…кроме Рейчел, он только сейчас это понял и с энтузиазмом ответил на поцелуй. Сэм ей не пара, он не может любить её так, как может и самое главное хочет Пак, и Рейчел это тоже понимала, Пак – единственный парень, предназначенный ей судьбой, не зря же она их сводила три раза вместе.
-А знаешь, - Пак прервал поцелуй, - ты права, мы будем петь балладу, - произнёс он и притянул Рейчел к себе.

-Спасибо Мерседес и Арти, это было великолепно, - хлопнул по руке Арти Уилл и взглянул на ребят, - кто следующий? Ага, Рейчел, Пак, давайте! – воскликнул он, увидя спускающую парочку, и присел на стул.
Рейчел чмокнула Пака в щёчку, и они начали:

When it's love you give
(I'll be a man of good faith.)
Then in love you live.
(I'll make a stand. I won't break.)
I'll be the rock you can build on,
Be there when you're old,
To have and to hold.

Пев песню, они не отрывали друг от друга взглядов, и постоянно улыбались, примерно также, когда они пели «Need You Now», но сейчас это было по-другому… Реальнее и искреннее…

When there's love inside
(I swear I'll always be strong.)
Then there's a reason why.
(I'll prove to you we belong.)
I'll be the wall that protects you
From the wind and the rain,
From the hurt and pain.

Сэм и Лорен, глядя на эту идиллию и высокую любовь, сложили руки на груди, они были всё ещё обижены из-за расставания со своими половинками, которые воссоединились.

Let's make it all for one and all for love.
Let the one you hold be the one you want,
The one you need,
'Cause when it's all for one it's one for all.
When there's someone that should know
Then just let your feelings show
And make it all for one and all for love.

Когда музыка закончилась, Рейчел и Пак, смотрели на друзей, которые молчали, влюблённые занервничали…а потом хористы резко подскочили и начали бурно аплодировать. Это был грандиозный успех! Все ликовали и выкрикивали поздравления победителем. Одна Сантана, после провального номера с Майком, прожигала взглядом милую парочку, которая радостно улыбалась и обнималась. Парочку, под названием «Паклберри», которая воссоединилась вновь и теперь уже надолго… И даже ни какие чувства Дежа вю не смогли остановить Высокую Любовь, которая жила в этих счастливых сердцах…

Они лежат лицом друг к другу на застеленной кровати с толстым шерстяным покрывалом. Горит только лампа на прикроватном столике. Оба считают обстановку милой и отчасти драматичной. Это один из тех редких моментов, когда они ничего не обсуждают, не спорят, не мечтают о всякой всячине, а просто лениво наслаждаются временем, проведенным вместе.
Это придумал Курт. Берт и мама Финна отправились на отдых в эти выходные, с рыбалкой и костром, разумеется. Финн проводит вечер у Рэйчел. Вечер, безусловно, важный для них обоих. Для Финна точно. Поэтому Блейк и Курт одни, на клетчатом пледу, пытаются распробовать на вкус новое ощущение – лежать в одной постели.
Лицо Курта обращено в Блейну, за его спиной закатные сумерки: у него темная линия закрытых губ, светло-лиловые – щека и подбородок, красноватая челка, уложенная как в ретро фильмах. Заметно повзрослевший за последние пару месяцев, Курт сосредоточенно и серьезно смотрит в пространство, куда-то между ворсистым покрывалом и подушкой. На Блейна накатывает: таким Курт нравится ему даже больше, чем во время ужасно инфантильных рассказов о модных новинках. Хотя они нравятся Блейну тоже.
- Как Финн? – Блейн прерывает молчание, и Курт, наконец, поднимает на него глаза.
- Все так же. Думает, что они с Рэйчел все равно на волоске... Она увидела Нью-Йорк. И, я имею в виду, это судьба.
Блейн улыбается себе под нос – он любит моменты, когда они вот так тихонько переговариваются.
Этим вечером Финн пошел в дом Рэйчел, чтобы познакомиться с ее родителями. Заявить о себе и доказать, что он так же серьезен, как и Нью-Йорк в газовом дыме такси, как ее будущая карьера и намного более серьезен, чем теоретическое существование Рэйчел без Финна. Он настроен решительно, он одет в костюм и у него дрожали руки, когда он брился сегодня утром над раковиной.
- Ты его поддержал? – Блейн поджимает под себя ноги и кладет локоть под голову. Устраивается поудобнее.
- Я выбрал ему правильную рубашку! – на высокой ноте отвечает Курт и улыбается в ответ. Выжидает паузу. – А знаешь, мы ведь уже лежали вот так раньше. Ну, однажды я имею в виду.
- Я бы запомнил, – мягко отвечает Блейн.
- Это было после алкогольной вечерники у Рэйчел. Той самой, когда обнаружилось, что она действительно может употреблять алкоголь. И когда вы поцеловались, потому что бутылочка на тебя указала. – Курт замолкает на полуслове и поджимает губы.
- Только не говори, что ты ревнуешь, - Блейн улыбается во весь рот и прикрывает глаза от удовольствия. Ему ужасно приятно, что теперь у него есть бойфренд и что все по-настоящему. Он такой lucky man, нашел родственную душу в штате Огайо.
- Я не просто ревную, я делаю это очень свирепо, – Курт нахмурил брови, как это сделал бы актер классического мюзикла. – Ты не представляешь, как я готовился к вечеринке в этом дурацком подвале со стиральной машиной. Подбирал одежду, вел себя как правильный мальчик. Зато потом я обнаружил тебя в своей постели, и это было как очень странное исполнение моей фантазии. Потому что ты был все еще в отключке... Так что сейчас - это почти как дежа-вю.
- Попробую сделать будущие дежа-вю более приятными, - пробормотал Блейн и потянулся за поцелуем.

У Финна было отличное настроение.
Пасхальные каникулы в этом году случились необычайно рано, в конце марта, что не могло не радовать; утро понедельника было тихим и ясным – впрочем, синоптики обещали, что сухая и довольно теплая для этого сезона погода продержится всю неделю. По такому поводу Берт и Кэрол отправились на несколько дней в поход по какому-то невообразимому лесу в соседнем штате и, поддавшись на уговоры мальчиков, оставили дом в их полном распоряжении, – а долгожданные выходные и полное отсутствие родительского надзора было для Финна абсолютным гарантом хорошего настроения.

Правда, просыпаясь в девять утра от истошно вопящего мобильного, Финн понемногу начал сомневаться в том, что все на самом деле будет легко и радужно, как он предполагал. Подниматься с кровати жутко не хотелось, глаза упорно не желали открываться, и вообще всё на свете словно бы говорило о том, что сейчас надо СПАТЬ… всё, кроме маленькой, серой и ужасно громкой коробочки с кнопками. Нащупывая телефон на тумбочке, парень что-то недовольно бурчал себе под нос. Да какому же умнику приспичило звонить так рано в каникулы… Рееейчеел, ну как же – наш неунывающий жаворонок-энерджайзер, плотный график репетиций, календари отношений и «только попробуй забыть про следующее свидание, Финн Хадсон!»
Трубка моментально защебетала знакомым голосом. Из всего дикого потока информации с некоторым трудом удалось вычленить основное: хор собирается в парк, и через полтора часа Финн просто обязан быть там вместе со всеми.
Не оставалось ничего, кроме как умыться и уныло поплестись вниз – но на полпути к кухне, учуяв запах своих любимых тостов с помидорами, парень решил, что все не так уж плохо, и настроение снова поползло вверх.
В столовой его уже ждал стакан сока и тарелка с горячими тостами, а как всегда свежий и бодрый Курт пересказывал ему содержание вчерашней серии очередного телесериала. Хадсон слушал вполуха, предвкушая предстоящую вылазку с друзьями на природу. Всё было как обычно – Финн чуть не перевернул вазу с розовыми тюльпанами в гостиной, пытаясь найти ключи, два раза споткнулся об уголок ковра, чуть не уронив при этом стоящего рядом Курта, и успел получить гневную смску от Мерседес из-за того, что братья опаздывают.
Но прогулка и правда прошла замечательно – все попытки Рейчел превратить ее в свое сольное выступление быстро пресекались Паком и Сантаной, и в итоге девушка спела всего лишь пару песен. Ну, или тройку. Ладно-ладно, штук семь – это точно всё. Ребята поиграли в мяч, который захватил с собой Финн, спели несколько любимых мэшапов, потерроризировали звонками уехавшего на отдых мистера Шу, который предпочел не злиться из-за того, что хористы умеют достать его даже не выходных, а отшутиться и посмеяться вместе со всеми.
Вечером Курт снова смотрел по ТВ свой сериал, а Финн, безуспешно попытавшись дозвониться родителям, ушел к себе в комнату и лег спать пораньше.

Просыпаясь в девять утра от истошно вопящего мобильного, Финн смутно подумал, что ему это что-то напоминает. Он еще больше укрепился в этой странной мысли, когда выяснил, что звонит ему Рейчел и зовет его в парк, – на его слабые возражения по поводу того, что они уже были там вчера, девушка недоуменно ответила, что вчера она ходила по магазинам с Куртом и подбирала себе наряд для следующего их с Финном свидания, которое, кстати, будет в субботу – и не думай о нем забыть, Финн!
Хадсон точно понимал, что он чего-то не понимает, но стараться осознать это на голодный желудок было делом довольно-таки бессмысленным, поэтому он решил спуститься вниз и выкинуть из головы эти дурацкие непонятные мысли. На кухне его уже ждал сок, тосты и словоохотливый Курт. В его болтовню Финн вникал не больше, чем вчера, и – быстро уничтожив завтрак, споткнувшись на ковре, чуть не уронив Курта и еле-еле поймав тюльпаны, – он поспешил выйти из дома.
Подбрасывая и снова ловя полосатый мячик, по дороге в парк он решил, что лучше он вообще не будет думать обо всех этих странностях – может, ему просто приснилось что-то похожее, или ещё что-нибудь.
В парке Рейчел пела песни, хористы подпевали, мяч чуть не улетел в пруд, мистер Шустер смеялся из телефонной трубки; вечером шел сериал, родители не брали сотовые, и вымотанный Финн рано ушел спать.

Просыпаясь в девять утра от истошно вопящего мобильного, Финн заподозрил что-то неладное. Он совершенно точно помнил, что такое уже было – хотя, в принципе, в самом факте раннего звонка не было ничего сверхъестественного. Но оно было в том, что звонила Рейчел и звала его – да-да – гулять в парк вместе с «Новыми Направлениями». На возражения парня уже не хватило, и он, даже минуя ванную, пошел сразу на кухню. Где его, естественно, ждали тосты, сок и Курт, – и Финн почему-то знал это заранее. Он знал, что тюльпаны в гостиной стоят в очень неустойчивой вазе – и он даже почти смог не задеть ее, проходя мимо. Но об ковер он все-таки споткнулся. Следом за его невнятной руганью прозвучал сигнал смс, и Хадсон уже мог сказать, что это от Мерседес – на часах было уже без четверти одиннадцать, а ребята все еще не вышли из дома. Мяч из прихожей Финн взял чисто по привычке – он, кстати, очень пригодился, когда после исполнения привычного репертуара ребята решили поиграть во что-нибудь активное.
За секунду до того, как Пакерман едва не запустил мячом в озеро, Финну сильно хотелось крикнуть ему, чтобы тот был осторожен и не потерял его мяч. Тут в голову Хадсону пришла поистине гениальная мысль: он экстрасенс. Он просто знает наперед все, что будет сейчас происходить, и может это предсказывать. Первым порывом было поведать об этом друзьям, но потом он благоразумно решил, что они вряд ли ему поверят и просто начнут смеяться – и решил молчать. И пусть это будет его тайной.
Остаток вечера это было его своеобразным развлечением, и он таинственно говорил Курту, что тот сейчас будет смотреть сериал по телевизору – конечно, буду, скептически отвечал Курт, мой сериал каждый день идет в одно и то же время, вот удивил. Хадсон брал в руки сотовый и говорил, что телефоны родителей будут недоступны, потом звонил – и все получалось так, как он сказал. Довольный и гордый своими новыми сверхспособностями, Финн ушел спать раньше обычного.

Просыпаясь в девять утра от истошно вопящего мобильного, в котором скоро послышался голос Рейчел, Финн решил, что он сходит с ума. Ни о каких способностях теперь он не думал – он думал о кино. Он вспоминал фильм, который давным-давно шел по телевизору, и который он мельком видел – кажется, в нем было что-то подобное, когда один день будто повторялся снова и снова. Договорившись с Рейчел о встрече в парке, Финн как бы невзначай спросил у девушки, не помнит ли она названия этого фильма – получив ответ и не обратив внимания на сдавленный хмык подруги, он ринулся к компьютеру. Гугл, «День сурка», ага. Господи, это же бесконечная временная петля – и как же ему теперь жить, постоянно в этом мартовском понедельнике?..
Надо было срочно выяснять, как можно вырваться из этой петли, и первым, кто пришел в голову и подходил на роль спасителя был Курт. Он же умный, да.
Слетев по ступенькам на первый этаж и ворвавшись на кухню, Финн как и раньше обнаружил там еду и брата. Не обращая внимания на тосты и ахкакаяжемилаябылавчерасерия, парень подлетел к Курту, вцепился тому в плечи и судорожно начал объяснять тот ужас, который сейчас с ним происходил. И всё пытался воспроизвести то странное слово, которым это все называлось – что-то французское – не лезет в голову, никак не вспомнить. Инженю, парвеню – и откуда слова-то такие знает, от братца, поди-ка, понахватался – так как же его… Дежавю – заботливо подсказывает Курт.
Финн щелкает пальцами и уносится в гостиную, откуда незамедлительно слышится грохот и жалобная просьба принести тряпку, веник и пару пластырей. В десять сорок четыре Финн достает телефон и обреченно возвещает о том, что сейчас придет смс от Мерседес… что и случается через несколько секунд.
По дороге братья решают рассказать все друзьям – все-таки вместе будет легче выпутывать Финна из дебрей времени. Пока ребята удивляются и вяло пытаются придумать выход, Рейчел создает звуковое сопровождение, но ломается уже на третьей песне и начинает истерически смеяться – а тут уж к ней подключаются и все хористы, включая Курта.
Ты забыл дома мячик, Финн, – Сэм добродушно ударяет друга в плечо.
Тюльпаны сегодня были белые, братец, – улыбается Курт.
Финн, ты даже не заглянул в смс, – кстати, можешь сделать это прямо сейчас, – смеются Рейчел и Мерседес.
Финн достает из кармана телефон и лезет во входящие, – последняя смс от Мерседес: «С 1 апреля, дурашка =)»
Финн недоуменно моргает – какое сегодня число?
То самое, – уже откровенно веселится вся компания. Ребята наперебой начинают возвращать друга на землю, подальше от дыр в пространстве, временных петель и дней Сурка.
Квинн приносила тюльпаны каждый день – просто сегодня розовые закончились, и она принесла белые. Курт каждый день готовил одинаковые тосты с томатами и аккуратно загибал уголок ковра, чтобы удобнее было спотыкаться. Мерси сделала шаблон смски и настроила автоматическую рассылку – на 10:45. Пакерман каждый день на протяжении всей прогулки старательно целился мячом в пруд, а Рейчел дома отрабатывала репертуар, чтобы ничего не забыть и спеть все песни в правильном порядке. Шоу Курта шло действительно каждый день в одно и то же время, а телефоны родителей и правда не ловили сеть в заповеднике.
Мы просто решили немного продлить для тебя день смеха, – хохочут хористы. – Ну и для себя.
Финн не знает, обижаться ему или радоваться вместе со всеми – скорее радоваться, решает он, – но одно он знает совершенно точно: первое, что он сегодня сделает, придя домой – это выключит телефон. Совсем.

— Курт, какого черта?! — по голосу легко можно было определить, что Сантана злится, но Курт был настолько поглощен охватившими его мыслями, что не придал этому значения.
— Как по-твоему, что из себя представляет феномен дежа вю?

...Дежа вю. Это выражение Курт впервые произнес в возрасте двенадцати лет, стоя на маленьком прогнившем мостике, который каким-то невообразимым образом оказался посреди заброшенного парка у маленького пруда, вода в котором уже давно позеленела от растительности и покрылась неприятной маслянистой пленкой из-за производственных отходов с ближайшей фабрики. В то время Берт старался уделять сыну как можно больше времени, но что их тогда занесло в такое захолустье — осталось тайной для обоих Хаммелов.
Вот так, стоя на скрипучих досках, юный Курт морщил носик то ли от неприятных запахов, то ли от в целом нелицеприятной картины, когда его взгляд уперся в широкий ствол старого дерева, что росло у самой водной кромки на противоположном берегу.
— Дежа вю, — фраза вылетела быстрее, чем Курт успел осознать сказанное.
Берт вопросительно что-то промычал и обернулся к сыну, но тот, широко раскрыв глаза, продолжал рассматривать дерево. Затем часто-часто заморгал и все-таки посмотрел на отца.
— Дежа вю, — на этот раз осмысленно произнес Курт. — Пап, я был здесь раньше?
Конечно, нет.

Кажется, неожиданный вопрос немного выбил Сантану из ее воинственного настроя, и вместо того, чтобы высказать Курту все свои претензии, она все-таки ответила:
— Бриттани говорит, что это точки сохранения. Как в компьютерных играх. Когда ты по какой-то причине умираешь раньше времени, тебя возвращают в точку сохранения.

...Дежа вю, которое произошло с Куртов в тот день, не было похоже на какую-то точку сохранения. По ощущениям походило на воспоминание.
Курт стоял на том самом мостике и смотрел на то самое дерево. Точнее на небольшое темное дупло в стволе — как маленькая черная расщелина по форме напоминающее неровную пятиконечную звезду. Солнечные лучи стрелами рассекали густой воздух, вонзались в мутную водную гладь и терялись в зеленоватой глубине. Перед глазами парили мелкие пылинки, а весь мир приобрел странную яркую контрастность, которая была свойственна фантазиям Курта, но не реальным воспоминаниям. Однако, не было и капли сомнения в том, что это воспоминание — самое настоящее.

— Такое, наверное, подходит только для кошек, у которых девять жизней.
— Не удивлюсь, если окажется, что так оно и есть, — ухмыльнулась Сантана. — Но при чем здесь вся эта чушь?
— Я расскажу тебе историю...

...Дежа вю быстро забываются, и это было не исключением. Но в отличие от других обычных случаев дежа вю, это решило вернуться.
Все началось со снов. Воспоминание возвращалось, настойчиво овладевая ночными грезами. Сначала это случалось очень редко, но со временем периоды, когда один и тот же сон мог сниться несколько ночей подряд, приходили все чаще. Затем видения снова пропадали, и снова возвращались. К общей картине постепенно добавились воспоминания о звуках и запахах, появилась динамика. И человек. В воспоминании Курта рядом с ним находился человек.

— Это был очень важный мне человек. Не знаю как, но я всеми клеточками своего тела ощущал, что этот человек — точка, к которой сходится вся моя жизнь. Я стал одержим идеей найти его. Поэтому, в первую очередь, я стал искать то место...

...Но к тому времени Берт уже давно забыл, где находился заросший пруд с прогнившем мостиком. И сколько бы людей Курт не спрашивал, никто не мог подсказать местоположение необходимого объекта. Словно пруда вообще не существовало. Но потребность в человеке из воспоминания с каждый годом все сильнее сдавливало сердце своей стальной хваткой. Видение стало мозаикой, которая отчаянно нуждалась в недостающих частях и требовала быть реализованной. Воспоминание, которое рвалось из воображения в материальный мир, билось в пределах разума, не давая покоя своему обладателю.

— Стоп-стоп-стоп! Попридержи лошадей, Хаммел. Можно я кое-что проясню? — Сантана всем туловищем повернулась в сторону Курта и хорошо отрепетированным движением скрестила руки на груди, всем своим видов выражая крайнее недовольство ситуацией. — Ты сейчас намерен скормить мне сопливую историю из своего детства про то, как ты увидел дупло в форме звездочки (нет, правда, дупло в форме звездочки? ты надо мной смеешься?!), из-за чего тебя посетило видение о твоем будущем (которое ты упорно называешь дежа вю), в котором ты увидел того, кто предназначен тебе самой судьбой? И, дай угадаю, ты всю жизнь провел в поисках этого места и этого человека, а потом им оказался Блейн, — девушка сделала театральную паузу и, стоило Курту открыть рот, чтобы ответить, продолжила: — Серьезно? Курт, оставь этот бред для Мерседес или Рейчел. Уверенна, им будет интересно послушать такую замечательную волшебную историю. Любовь, которая была предначертана, и все стандартные штампы далее по списку, — пауза. — Но послушай сюда, радость моя, и имеей в виду, что, когда Сантана Лопес говорит с тобой таким тоном, лучше молча внимать и лишний раз глазами не хлопать: шаг вправо, шаг влево, прыжок на месте — расстрел. Я всеми правда и неправдами убедила вот того олуха, — ухоженный пальчик Джей Ло ненавязчиво ткнул в сторону топтавшегося неподалеку Дэвида Карофски, — в том, что он задолжал тебе один маленький танец и просто обязан вернуть свой долг именно сегодня — в наш прощальный день. А вместо того, чтобы ответить простое "да" или "с удовольствием" на его приглашение, ты уставился на бедного парня так, будто привидение увидел, а сейчас несешь какой-то бред про какое-то дежа вю. Слушай, принцесса — или мне лучше сказать "королева"? — мне класть на всю эту душещипательную-соплевыделительную историю и на то, кто там тебе предназначен самой судьбой. Сейчас я уйду, а вот то недоразумение — его зовут Дейв, если вдруг это имя затерялось среди розовой мишуры, которой набита твоя гейская голова — сделает еще одну попытку пригласить тебя на танец, и ты будешь послушным мальчиком и с радостью согласишься. Я ясно выражаюсь?
Курт лишь коротко кивнул.
Удовлетворенная ответом, Сантана направилась прочь, стуча каблучками по деревянным балкам, но, сделав несколько шагов, повернулась и спросила:
— И что это этот идиот умудрился ляпнуть, что ты его так испугался?
— Я не испугался.

...Когда Курт снова очутился на том самом мостике, он его даже не узнал. Пруд расчистили и благоустроили. На берегу расположилось относительно недорогое кафе, в котором выпускные классы каждый год отмечали свой последний день в школе — прощальный день. В этом году это были ученики старшей школы МакКинли.
— Привет. Слушай, я... — Карофски заметно нервничал и как будто собирался с духом, чтобы что-то произнести, но решиться никак не мог.
Курт наблюдал за ним краешком глаза, когда заметил, как что-то привлекло внимание Дэвида.
— Гляди, — неожиданно оживленно подал голос Карофски, — на том берегу в дереве дупло как кривая звезда.
Курт посмотрел прежде, чем успел себя остановить.
И в это мгновение бившееся в клетке разума воспоминание выпорхнуло наружу, окрашивая реальный мир в цвета волшебной фантазии. Солнечные лучи пронзили водную гладь, а золотые пылинки застыли перед глазами.
Deja vu.