Авторы, как много Куртофски... урррр....
Выключаю все свои личные неприязни к этому пейрингу и стараюсь комментировать объективно. НО, Авторы...как же много...

Т07-08 - Драбблик получился быстрым и... слишком быстро всё это произошло, хоть в конце и написано: "Разве это достаточно?".
Т07-09 - Здорово, Автор! Так свежо, необычно, оригинально. И тему челленджа Вы уловили на все 100_)
Т07-12 - Хороший драбблик. Понравился. Даже не знаю чем. Просто легко читалось. Отдельное спасибо за выбор персонажа. :)
Т07-13 - В общем, воспоминания, прощание и т.п., а тема челленджа не уловлена.
Т07-17 - Я опять не увидела 30 минут. Маленькое упоминание в начале и всё. Я не увидела Дейва. Я увидела человека, которого зовут Дейв Карофски и... всё! Такое чувство, что драббл не из вселенной Glee. Надеюсь, я не чуть не обидела Вас, Автор. Потому что у вас замечательные работы.
T07-23 - Очень атмосферный драббл. Но... Автор, извиняюсь. меня не торкнуло и не зацепило.
Т07-24 - Очень трогательно. Грустно и тепло.
Т07-33 - Получилось... необычно. Начало зацепило. Чувствуются все эмоции. Джесси на Джесси не похож.
Т07-37 - Очень смешно! Хороший юмор, необычная задумка. Но мне все эти квесты больше напоминают Финна XD Но ведь здорово же! И легко.
Т07-38 - Просто не произвёл впечатления, и некоторые детали сюжета немного странные.

Т07-08 - Прочитав эту работу, меня терзали смутные сомнения. Точнее смешанные. Меня смущают детали, которые сами по себе в реальности ну никак не могут оказаться вместе. Почти час он стоял с пакетом булочек возле двери Курта? Да ладно? А слизывать сладкую пудру с пальцев Курта - это быстро смелость пришла. Вот такие противоречия меня и смутили в работе. Хотя написана она довольно грамотно.
Т07-09 - А мне напротив очень понравилось оформление. Так же мне понравилось, как построен драббл. Эти минуты, которые кажутся для Дэйва вечностью, они на самом деле для него самые счастливые. Очень лёгкий, свежий драббл. Спасибо большое.
Т07-12 - Я не могу быть объективна по двум причинам: 1. Майк - один из самых любимых моих персонажей (от реального человека я вообще с ума схожу); 2. Танцы - моя слабость и страсть одновременно. У вас прекрасные эпитеты, построение драббла и вообще моё восхищение и почтение. Огромное спасибо.
Т07-13 - Работа неплохо построена и даже читала не отрываясь, но меня смутила одна вещь. Если Курт так помог Дэйву измениться, понять кто он есть, то почему же он снова убегает? Он снова убегает от самого себя. А Курт остался один у разбитого корыта: ни Блейна, ни Дэйва. Мне кажется вам нужно ещё поискать своих героев.
Т07-17 - Я так долго ждала драббл, в котором Дэйв живёт нормальной жизнью, а не в мире, где всё вертится вокруг Курта. Мне очень понравилось, в какие условия поставил автор Дэйва.

Я так рада, что он это понял. Спасибо, это чудесный драббл.
T07-23 - Драббл и вправду написан хорошо. Ощущаешь всю ту драму, хмурость и мрачность, которая здесь присутствует. Безмолвные редкие свидания, 30 минут, которые хочется растянуть хотя бы на пять минут дольше. Из-за обилия работ Куртофски уже сложно выискивать что-то стоящее. А у вас довольно неплохо получилось сделать его именно стоящим.
Т07-24 - Очень достойная работа. Единственно меня смутил конец. Такое чувство, что автору было необходимо высказать свои мысли, но он не знал как это сделать и они немного перемешались. Но в целом отношения к работе это не изменило.
Т07-33 - Резко, дерзко, смело, грубо. И я практически была, ам, взбудоражена работой, мол, ого, вот такого поворота я никак не ожидала. Но потом меня начали смущать детали, одна за другой. И моей эмоциональности как не бывало.

Воробушек? Вы серьёзно? Знаете, как будто Саншайн и Джесси поменяли характерами. Но это меня не так сильно напрягло, как следующее.



Опять же, вы серьёзно? Если он считает её сестрёнкой, тогда какого чёрта? Это просто дико.
Т07-37 - Здорово, с юмором. Я в восторге от работы. )) Хотя Сантана тут даже на беременную смахивает по признакам. Но всё равно работа очень хорошая получилась. Пожалуйста, не изчезайте из туров.
Т07-38 -

Зачем вы указали "как бы"? Либо без него, либо не указывайте жанр. А то ощущения странные получаются.

Я так понимаю, что вы хотели написать посоветовал лечь, хотя и выписал огромное количество таблеток? Если это не так, то я потеряла логику.

И вправду, Дэйв экстрасенс. Эх, до этого он тихо полюбливал себе в Лиме, а тут бац! И он любящий едет в Лиму, спасать Курта. Простите, но это смахивает на чушь немного.

Т07-08: Это очень странная история, но я от души посмеялась. Все началось довольно невинно: начало пошло ровно, цитата Джоберта понравилась, а от картины копошащегося под окнами ни свет ни заря Дэйва меня уже пробрало на хихи. Мишка в кустах. Рыдающий Дэйв: WTF? Это было очень внезапно. Очередной лол случился на "получить от него слэшем в лицо". Тот напиток называется slushie (слаши). А слэш это кое-что другое. Но получилось очень забавно. А после слэша в лицо меня умудрилась рассмешить даже фраза про заднюю дверь. Все усугубилась тем, что Курт мыслил прямо как шиппер-пират. И тем не менее, мне очень понравилась идея, которую автор пытался обыграть: 30 минут наедине - достаточно, чтобы влюбиться?
Итого, получилось очень позитивно, и работа в целом подняла мне настроение. Спасибо, автор.))

Т07-09: Первая моя мысль после прочтения: я тоже хочу уметь собираться за 30 минут! Зарисовка приятная, но мне не хватило в этом моменте ощущения какой-то рутины, обыденности. Скорее казалось, что Дэйв именно этим утром проснулся и заметил эти 30 минут, понял, что они для него значат.

Т07-12: Сразу спасибо автору за выбор персонажа. Драббл очень ровный, текст приятный и гармоничный. Так бы читала и читала. :)

Т07-13: И опять у меня ощущение, что это часть какой-то продолжительной истории, которую автор обыграл у себя в голове. Точнее, ее конец. Остается только догадываться, как же там все разворачивалось в фантазии у автора.)) Замечание: очень много стилистических ошибок (особенно заметны нарушения лексической сочетаемости).

Т07-17: А... *череда неразборчивых звуков* Отныне Дэйв-врач мой новый фетиш. Хочется плакать от того, что драбблик такой коротенький. Автор, мне так понравился ваш Дэйв и созданное вами будущее, хотя заглянуть в него получилось всего лишь на минутку. Было бы здорово, если бы вы еще написали что-нибудь в этом же духе. Может быть, не сейчас, но потом. Если не большой фик, но хотя бы парочку таких же драбблов об этом же Дэйве. А в конце, где "виски Дэвида Карофски серебрились сединой", я читала "виски доктора Карофски". Желаю ему найти свое счастье.
И, конечно же, чудесная интерпретация 30 минут!

Т07-23: Такой красивый текст: фразы, слова, обороты. Такие жестокие правила: не смотреть, не просить, ни о чем не говорить. Такая грустная история: так близко, но не вместе, так любят, но не вдвоем. Не хочу, чтобы было так. Поэтому цепляюсь. За такую призрачную надежду: силу притяжение не изменить, дно - неизбежно.
Хотелось бы узнать, какие события привели к такой ситуации. Как Дэйв и Курт затянули друг друга в такую трясину. Всего лишь 30 минут...

Т07-24: И снова необычный персонаж. Джин успела поселиться в сердцах гликов, в том числе и моем. Было очень приятно вспомнить о ней и на минутку снова окунутся в ее мир. Спасибо автору.

Т07-33: Очень интересный выбор персонажа. Очень интересная задумка. Такое чувство, будто ход мыслей автора словно на моей волне. Такое было еще в прошлом туре. Атмосфера затягивает. Стиль цепляет. Мне нравятся эти грубость и резкость. Всегда нравились. Все читается легко и видится мне так отчетливо и ярко. Так понятно. Взгляд на Саншайн - с совершенно неожиданной стороны. Спасибо автору за персонажа (хотя Саншайн никогда не было мне симпатична, но здесь по-другому) и такое интересное виденье. И за: "Жить долго и счастливо - вещь из разряда мы-не-можем-себе-этого-позволить-детка". Мне это очень знакомо.

Т07-37: Автор, спасибо за то, что подняли мне настроение. Очень позитивно! Только много непонятных слов. Половину поняла с трудом, кое-что вообще осталось для меня загадкой.

Т07-38: Какая... странная история. Очень странная. Такая драма, но меня опять тянет улыбаться. Но не потому что все хорошо закончилось, а потому что такое явно никогда не произойдет (хотя эта фраза звучит довольно глупо в контексте конкурса фанфикшена). Возникает очень много вопросов, начиная от "куда делить мозги Курта?" и заканчивая "внезапно!Куртофски?". Но завершающая нота всего тура, как всегда, отличная.

Т07-08
Вот как Дэйв в вашем драббле вскричал: "Да кого я обманываю?!", - так и мне хочется у вас, уважаемый автор, спросить то же самое. Простите, не верю в вашего приветливого Курта, в кроткого Дэйва тем более не верю. Как-то поспешно все происходит, может быть, небольшая предыстория смогла бы что-то исправить... И тема задания кажется за уши притянутой.

Т07-09
Мне очень понравилось ваше раскрытие темы тридцати минут. Остается ощущение чего-то легкого, мимолетного... приятное, в общем, ощущение. Коротенький драббл, ничего лишнего - хорошая работа.

Т07-12
Противоречивые эмоции оставил этот драббл. С одной стороны, позитивные впечатления - практически такие же, как и у предыдущего драббла, поэтому не буду повторяться. С другой стороны - Майк получился неэмоциональным. Понятно, что и в сериале нам не показывают его, как очень эмоционального человека, но ввашем драббле, автор, несмотря на то, что вы рассказываете о чувствах Майка - я не могу почувствовать это вместе с ним. Как вы писали: "Чтобы владеть своим телом так, как владеет он, нужно, по меньшей мере, быть с ним на одной волне", так вот - чтобы чувствовать его эмоции, тоже нужно быть с ним на одной волне, а вы, уважаемый автор, не помогаете читателям туда забраться. Но спасибо за выбор персонажа, я люблю оригинальность.

Т07-13
Честно, не знаю, что написать. Вроде бы, все хорошо написано, а я ничего не чувствую после прочтения. Ощущение, будто вы, автор, дежурно все это написали... либо просто не донесли до читателя своих чувств.

Т07-17
Спасибо за эту работу, автор. Последняя строчка почему-то оставляет самое большое впечатление. Не могу объяснить, почему. У вас отлично получилось раскрыть тему. Вот только я по прежнему считаю, что вам нужно писать юмор.

T07-23
Автор, простите, вы пали жертвой засилья Куртофски в этом туре. Я не смогла заставить себя дочитать, за что очень извиняюсь.

Т07-24
А вам, автор, я скажу просто - браво. Прекрасное раскрытие темы 30 минут. За выбор персонажа привычно хвалить не буду, это уже ваш "опознавательный знак". Спасибо за работу.

Т07-33
Автор, в вашем драббле есть к чему придраться, есть некоторые несостыковки и странные слова, но за впечатление, которое производит повествование - спасибо.

Т07-37
Огромный плюс за динамичность. Мне как раз нужно было что-то с юмором, что читается легко. Спасибо, автор.

Т07-38
Извините, но после "как бы драма" мне перехотелось читать.

Дэйв заказывает себе коктейль и, в ожидании, поворачивается к расцвеченному бликами прожекторов залу. Пестрые лучи выхватывают из темноты лица и тела, движущиеся в ритме оглушающей музыки, разгоряченные, зовущие. Дэйв смотрит неторопливо, изучающе. Он ищет того, с кем сегодня уйдет из клуба.
Сменяется трек, и в этот момент свет падает на одного из парней в движущейся массе тел. Дэйв задерживает на нем взгляд, смотрит пристально. Невысокий, стройный, темные вьющиеся волосы колыхаются при очередном резком повороте головы, под гладкой кожей играют мышцы, и каждое движение бедер, плеч, наклон напряженной шеи попадают прямо в цель. Прямо в Дэйва. Парень танцует так, словно вокруг никого нет, словно он вообще единственный в мире. Он отстранен и сосредоточен на себе, ему никто не нужен.
И Дэйв заглатывает крючок.
Он пьет коктейль, не сводя глаз с незнакомца. Тот, подчиняясь ритму музыки, теперь извивается плавнее, его руки скользят по телу, поглаживая в ленивой ласке. Дэйву пьет и чувствует, как разум застилает приятная тяжесть. Возбуждение уже полыхает под кожей, он встает и направляется на танцпол, машинально облизывает губы, ощущая сладкий вкус.
Дэйв проходит сквозь толпу, попутно кивая знакомым. Он уже полгода ходит в этот клуб каждую неделю, так что может считаться завсегдатаем. Сейчас ему немного смешно вспоминать, как он зашел сюда в первый раз, напряженный и заведомо агрессивный ко всем вокруг. Тогда он только-только решил сделать то, чего боялся столько лет: признать свою ориентацию и заявить о ней публично. В то время он был еще напуган и слаб, заваливал себя работой, глушил выпивкой, пытался сойтись с женщинами, чувствуя себя все более паршиво после каждого провала.
Дэйв шагнул в новую жизнь, не надеясь на удачу, готовый признать полнейший крах и просто сдаться. Но вот он здесь, полгода спустя, уже уверенный, уже знающий, что такое быть собой, много раз уводящий из клуба какого-нибудь смазливого паренька. Теперь он ощущал себя хищником, мягко крадущимся в поисках жертв – он оказался более чем привлекательным в этом новом мире. Стал своим по праву.
Но этого парня Дэйв здесь видел впервые. Вокруг него уже смыкалось кольцо заинтересованных, и, когда Дэйв подошел к нему со спины, напротив как раз появился еще один претендент, Джоуи, с которым Дэйв пару раз пересекался в комнате отдыха. Дэйв относился к нему с неприязнью, что, впрочем, не помешало ему трахнуть Джоуи неделю назад. Но сейчас даже и речи быть не могло, чтобы новенький достался этому крашеному пижону.
Дэйв приблизился к танцующему парню сзади и обвил руками талию. Прижался пахом, провел ладонями по ткани футболки. Парень застыл на секунду, а потом откинул голову на плечо Дэйву, накрыл его руки своими, не прекращая двигаться под музыку. Он пах горьковатым парфюмом и потом, Дэйв с наслаждением вдохнул этот запах. Запустил ладонь под футболку незнакомца, глядя поверх его головы на скривившегося в бессильной злобе Джоуи. Произнес одними лишь губами: «Мой» и ухмыльнулся. Парень отвел руки назад, положил их на бедра Дэйва. Потерся об него всем телом с кошачьей томностью. Он был весь один сплошной вызов, Дэйв чувствовал приятный холодок опасности рядом с ним.
Огонь, дающий поиграть с собой.
– Как тебя зовут? – шепчет Дэйв на ухо парню, проводит языком по мочке. Ведет руку ниже, кладет на ширинку джинсов незнакомца. Тот дергает бедрами навстречу и выдыхает:
– Блейн…
Дэйв застывает. Потом отстраняется, хватает парня за плечи и разворачивает лицом к себе.
Кажущиеся в темноте черными глаза, широкие брови, опьяненная усмешка. Блейн Андерсон, тот самый ненавистный бровастый дружок Курта Хаммела. Стоит, почти прижавшись к Дэйву, смотрит и улыбается.
– Карофски.
И Дэйв понимает, что, возможно, его-то давно уже заметили и узнали.
На пару мгновений он словно снова становится тем парнем, что убежал на глазах у всех выпускных классов, оставив позади свою первую любовь. Растерянность. Глаза Блейна смотрят на него в упор, и в них отражаются вспышки. Они все ближе…
– А тебе не все равно, кто я? – жаркое дыхание на губах.
Дэйв отвечает без слов. Обхватывает ладонями лицо Блейна и целует, прикусывая нижнюю губу, грубо вталкивает свой язык ему в рот. Блейн откликается, обвивая руками шею Дэйва, задыхаясь и вжимаясь в его тело. Вокруг них бушует толпа, музыка раздирает уши, вибрирует в каждой клетке. Дэйв чувствует, что пьянеет. Мягкий сокрушительный удар по сознанию – и он уже не может сопротивляться. Его руки на бедрах Блейна, сквозь грубую ткань штанов Дэйв ощущает, что тот тоже возбужден. Он отрывается ото рта Блейна и скользит влажным языком по шее до уха.
– Пойдем отсюда?
Блейн перехватывает его руку, переплетает свои пальцы с его. Смотрит в глаза и усмехается снова.
Они вываливаются из клуба и, пошатываясь, не сговариваясь, идут в ближайший переулок. Темно, свет фонарей едва освещает узкое пространство между домами. Дэйв приваливается спиной к холодной кирпичной стене, Блейн упирается руками по обе стороны от его головы. Они переводят дух. Блейн вдруг тихонько смеется.
– А ты изменился.
– Да? В чем это?
Дэйв притягивает Блейна к себе за талию, задирает его тонкую футболку, гладит твердый живот. Тянет вниз язычок молнии на джинсах.
Просовывает руку внутрь. Твердое тепло под пальцами. Глаза Блейна закрыты, бьются пушистые ресницы.
– Стал таким… раскованным.
Дэйв ухмыляется. Свобода хмелит, ощущение вседозволенности ударяет по нервным окончаниям. Он запускает пальцы в волосы Блейна, чуть оттягивает назад его голову.
– И что ты думаешь по этому поводу?
Блейн проводит языком по пересохшим губам.
– Я думаю… что это чертовски заводит.
Дэйв проводит подушечкой большого пальца по щеке Блейна, оттягивает уголок его рта. Блейн, не сводя с него взгляда, касается пальца теплым языком, чуть прикусывает. И Дэйв отпускает свои инстинкты на волю.
Он вжимает Блейна грудью в стену, оказываясь за его спиной. Сдергивает ниже его джинсы, торопливо расстегивает свои. Квадратный пакетик в кармане, скользит в пальцах.
– А вот ты совсем не изменился… – выдыхает Дэйв в затылок Блейна. Натягивает презерватив на напряженный член. – Все такой же
Блейн фыркает и расставляет шире ноги. Дэйв проникает в него без подготовки, но не щадит, и Андерсон приглушенно шипит сквозь зубы. Карофски опирается одной рукой на стену, и кирпичные края чуть царапают кожу. Другой рукой он придерживает Блейна за бедро. Тот роняет голову между вытянутых рук, тихо и часто дышит, но не стонет. Дэйв входит на всю длину и, чуть помедлив, начинает двигаться резкими яростными толчками. Слепая похоть растворяет все сомнения и чувство неправильности того, что он делает. Блейн опускает одну руку вниз и обхватывает свой член.
– Да, детка! Вдуй, детка, вдуй! – мимо входа в переулок идет компания парней из клуба. Дэйв откидывает голову и хрипло смеется. Все теперь совершенно иначе, чем когда они впервые столкнулись с Блейном на лестнице. Их больше не разделяет ненависть. Их больше не связывает Курт.
Блейн прижимается спиной к груди Дэйва, и Карофски утыкается лбом ему в плечо. Накрывает своей рукой пальцы Блейна, сомкнутые на члене, осторожно отводит их и обхватывает сам. Двигается в Блейне уже плавнее, и тот подается навстречу, вытягиваясь всем телом.
– Так... странно, да? Ты и я…
– Помолчи, Андерсон. Не хочешь молчать – кричи, только не разводи соплей.
Плечи Блейна вздрагивают от смеха, а потом он позволяет себе протяжно застонать, извиваясь в руках Дэйва, когда тот ускоряет темп. Этот стон развязывает последний узел самоконтроля, и Дэйв с рычанием толкается внутрь, чувствуя, как туго сжимаются мышцы вокруг его члена.
Он кончает, изо всех сил прижимая Блейна за талию к себе, и, через несколько движений, тот забрызгивает стену, давясь криком, едва не падая.
Учащенное дыхание, капли пота, скатывающиеся по коже; они оба опустошены, и каждый улыбается, но другой этого не знает.
– Нет, ты все-таки изменился, – выдавливает Дэйв. – Теперь от тебя даже почти не тянет блевать.
Блейн хмыкает, натягивая джинсы. Утомленно проводит рукой по лбу. Дэйв тоже приводит себя в порядок.
– Все меняются. Как насчет того, чтобы выпить?
Дэйв с секунду смотрит на ремень джинсов Блейна, расчерченный на красно-синие полоски, а потом пожимает плечами.
– Почему бы и нет.

Сью: Дорогой дневник! Сегодня я кое-что поняла, кое-что очень важное, о котором действительно стоит написать. После моей маленькой уловки с Сью-ицидом, я добилась только того, что Шустер со своим рыжим чучелом меня презирают. Я поняла бы еще, если бы они меня ненавидели, но презрение – это куда как хуже. Презрение разрушило жизнь моей сестры. Разве она виновата в том, что родилась такой? Я бы согласилась только с тем, что вся вина лежит на моей матери, которая забеременела очевидно в пьяном виде, с пыльцой героина на губах.

Дорис: Дорогой дневник! Время бежит бесконечно быстро, и нам иногда жизненно необходимо остановиться на мгновение, замереть, постоять вот так, спокойно на одной ноте и оглянуться назад. Для меня это больно вдвойне, ведь единственные близкие люди – дочери считают меня предательницей.

Сью: Сбежав из Лимы, она только еще больше дала мне уверенности в том, что я была права. Ее отъезд в очередной раз показал мне, что в мире гораздо больше плохих людей, чем хороших. Не просто плохих, а безжалостных и бессердечных. Мама уехала ловить нацистов, якобы доказывая это, но на самом деле она уехала, потому что была слишком слаба, чтобы защитить свою больную дочь, чтобы помочь поднять ее на ноги, чтобы смотреть в глаза соседям с гордостью, а не со стыдом. Но она не смогла этого сделать и просто сбежала. Это как в «Blackbird»: «You were only waiting for this moment to be free». Но разве эта свобода достойна называться свободой?

Дорис: После того, как я узнала, что дочь больна мне стало страшно. Страшно, что те планы, которые я строила на жизнь могут вот так быстро рухнуть. Страшно, потому что отец Джинни не захотел жить с нами. Каждая женщина на этом безумном шарике мечтает прежде всего о большой любви и нормальной семье, однако все в моем сознании тогда перевернулось. Я решила стать одной из охотниц на нацистов. Я убивала и сдавала правосудию отпрысков Геринга, Геббельса, Бормана… Зачем? Я мстила миру за Джейн. Почему? Потому что Бог считает убийство одним из самых страшных грехов, и я делала это ему на зло. Я мстила Богу. Однако образ жизни, который я веду, иногда очень гнетет меня. «No one there to hold you tight and no one there to kiss you goodnight». Поэтому, почувствовав некий душевный спад, я вернулась в Лиму.

Сью: Зато Сью Сильвестр точно всегда знала, что она делает. Когда я уже была на самом краю пропасти, которая могла привести меня к реальному суициду, а не недавнего фарса, я ощутила, что в моих руках не только моя жизнь, но и жизнь сестры, которой я никогда бы не смогла пожертвовать. Истерика и слезы - спутники скорее слабой или показной боли, чем истинной. То, что живет во мне, превратило меня в сильного человека. Да, в жесткую, иногда даже слишком, но зато реально смотрящую на вещи. «Take this broken wings and learn to fly» - мои крылья были сломаны, но я научилась летать. Всеми своими выходками, я пытаюсь дать понять этим детишкам, что жизнь – это невероятно жестокая вещь, которая трижды ударит тебя закрывающейся дверью по носу и уже потом оставит маленькую щелочку для самосовершенствования и борьбы. Если ты не будешь сражаться – дверь вновь захлопнется и уже, возможно, навсегда.

Дорис: Наверное, было не очень умно доверить Джинни Сью в то время, в том их возрасте. Да, это говорит та свободолюбивая, жестокая эгоистка, которая все равно будет жить во мне, какие бы угрызения совести я бы не испытывала. Могу ли я сейчас чего-нибудь желать для себя? Понимания, любви, тепла, ласки? Имею ли я на это право?

Сью: В каждый конкретный момент жизни существует хотя бы одно препятствие, которое мешает расслабиться и ощутить себя счастливым. Мелкое, досадливое, назойливое. У каждого оно свое и потому всякому другому кажутся пустяком. Для меня раньше это были насмешки над сестрой, которые покалечили не только ее и без того израненную душу, но и мою. Сейчас – это Уилл Шустер, со своими прикормышами, который забрал весь бюджет команды черлидингов. Для рыжего пингвина – нехватка антибактериальных средств на складе, для ее горячего стоматолога - невозможность добиться банальной близости.

Дорис: Я вижу власть в руках Сью. И по жизни, и над сестрой. Сколько же перемен произошло в ее жизни! Сколько перемен в ее душе, внешности! Она выросла не похожей на меня. Бред со свадьбой все-таки был ЕЕ бредом, ЕЕ желанием, ЕЕ целью. Я чувствую, что все равно не смогла бы помешать ей в осуществлении этого смешного, но дерзкого плана. Как бы то ни было, остаться в этом городе я все равно не смогу. Сегодня утром я получила срочную телеграмму, сообщавшую местоположение троюродного племянника Карла Вольфа, поэтому вечером же еду в аэропорт.

Сью: Быть вместе с Шустером в детском онкологическом центре было вовсе и не так плохо, как мне показалось на первый взгляд. Они еще такие маленькие, что, наверное, не совсем понимают всей опасности своей болезни. Но почему только кудряшка с масляными волосами способен делать для них что-то хорошее? А где их матери? Это мне сразу бросилось в глаза, ведь их ситуация напомнила мне мою собственную. Почему их нет рядом тогда, когда поддержка так необходима? Почему они не решились бороться дальше?

Дорис: Наверное, это будет самым правильным решением. Уехать вновь. Возможно даже на совсем. Девочки уже взрослые. Они позаботятся о себе сами. Впрочем, как заботились и все предыдущие годы…

Сью: Глаза этих детишек напомнили мне глаза Джинни, всё такие же наивные, ждущие света и радости. Но их никогда не будет. Никто кроме меня не будет любить и оберегать ее.

Дорис: Куда бы судьба не занесла меня, я буду всегда о них помнить, не смотря на мою ветреность и сумбурность размышлений. Жизнь из детских девичьих мечтаний проскочила как-то мимо, было чувство, что я бегу на поезд, но каждый раз не успеваю вскочить в вагон. Двери закрываются, и он мчится дальше. Но в этот раз поезд просто прошел и не остановился.

Сью: Иногда я даже испытываю странную слабость к детям из Glee club. Все они такие несчастненькие, подавленные препятствиями и подколками (большинство, конечно, не без моего участия), но все они заслуживают того, чтобы увидеть, что такое победа, почувствовать, как сладостное ощущение превосходства переполняет тебя изнутри...

Дорис: Заберу пару кассет с записями девочек и, когда будет тоскливо, буду просматривать их в одиночестве. Хотя нет, не надо кассет, иначе враги смогут узнать в каком месте я уязвима… Пусть их лица просто будут в моей памяти. И в сердце. Нужны ли прощания? Думаю, открытки будет достаточно.

Сью: Вот так Сью видит это.

Шаг. Один, второй, третий. Медленно, не оборачиваясь, не смотря никому в глаза. Боюсь, что кто-нибудь догадается. Подбородок поднят, всё тело напряженно. Вдох-выдох. Тихо, чтобы не спугнуть шум толпы, обволакивающей и затягивающей. Легкая усмешка на губах. Снаружи – безупречна, но внутри… а что внутри? Постоянный страх, сомнения, борьба. Нет, не с кем-то, не с этой толпой, а с самой собой. Признаться, вырваться, показать свою настоящую суть, измениться. Я знаю, что не смогу, даже не попытавшись хоть раз. Перемены – они всегда к лучшему. Чушь. Бред. Утешение для вечных оптимистов, которые улыбаются лишь на людях, а наедине с самим собой посылают весь мир нахер. Если бы всё было к лучшему, то не совершались бы самоубийства, родители бы не выгоняли детей из дома, а лучшие друзья не разбивали бы тебе лицо, после «неожиданного» секрета. Я знаю, что со мной всё может быть по-другому. Но, знаете, это действительно страшно, просто признаться…

***

-Сан, а как ты относишься к переменам? – Брит сидит на кровати, поджав ноги под себя, и проводит рукой по моему плечу, вызывая дрожь во всём теле.

Смотрю в потолок, делая вид, что не расслышала вопроса. Голубые глаза выжидающе смотрят, я не выдерживаю, но отвечаю совсем, не то, что от меня хотят услышать:

-Перемены – это здорово, единственное время в школе, когда тебя не достают и не учат, как жить.

-Я не о тех переменах. - Бриттани ложится рядом, закрывает глаза, - я о переменах, которые…меняют. Но не о таких, которые заканчиваются сменой прически и новым парнем на один вечер. А о тех, которые нужны…

-Брит, пожалуйста, я не люблю, когда ты много говоришь на умные темы, - фыркаю, но меня как будто не слышат.

-Тебе нужны такие перемены, Сан. Нельзя всегда жить одной жизнью. Начни с небольших перемен. Просто начни.

-Это всё так сложно, - встаю с кровати, ища взглядом пальто, - тебе не понять…

***

Мало кто сможет это понять. Только такие, как я. Закрытые, испуганные, жаждущие свободы. Перемены. Я их хочу, дико, страстно, всем сердцем. Но это так сложно. Начать…начать как раз не сложно, сложно удержаться, не скатиться обратно. Каждую ночь засыпаю с мыслью, что завтра всё изменится, что всё будут по-другому. И я, правда, начинаю, строю в голове планы, подбадриваю себя. Но в какой-то момент опять пугаюсь и прячусь. Перемены так и не наступают. И делая один маленький шажок, совершаю два назад. Путаюсь, пячусь, лгу, меняя жизнь совсем не в то русло. Надоело от этого зависеть. Когда же всё это изменится.

***

-Брит опять убеждала меня открыться, - выдыхаю клуб сигаретного дыма, с тоской наблюдая, как он растворяется в вечернем небе. – Говорила о всяких там переменах.

-Я с ней согласен, - Дэйв закашлял, прикрывая ладонью рот, - и, пожалуй, начни с того, что бросишь курить.

-Отвали, Карофски, - назло пускаю струйку дыма ему в лицо, - сигареты убивают не больше, чем наше с тобой положение.

-В отличие от угробленного здоровья, наше положение всегда можно исправить. Так что ты думаешь насчет слов Бриттани?

-Это реально, - тушу сигарету и выкидываю ее в темноту, - просто боюсь опять не с того начать.

-Давай попытаемся, - Дэйв пожимает плечами, - через неделю начнутся занятию – может, расскажешь хотя бы хору? Мне кажется, они тебя поймут.

-Наверно ты прав, но начну я не с этого.

-А с чего?

-Дэвид Карофски, - смотрю на парня серьезно, чуть прищурив глаза, - нам лучше остаться друзьями.

-В смысле? – Дэйв недоуменно смотрит на меня, пытаясь понять смысл сказанного. – Мы же и так друзья.

-Чёрт, Карофски, я тебя бросаю! – не сдерживаюсь и смеюсь во весь голос.

-Ах, ты об этом, - Дэйв тоже начинает смеяться, - по идее я должен громко и сильно страдать, умоляя тебя этого не делать.

-Никаких больше страданий, Дэйв, - поднимаю голову вверх, смотря, как зажигаются первые звезды, - с сегодняшнего дня мы впускаем в нашу жизнь перемены.

-Мы?

-Думал, если мы больше не пара, то я от тебя так легко отстану?! Ну уж нет…

***

Для всего нужен пинок. И такой, чтобы посильнее, закидывающий на несколько миль вперед. Пинок перемен. Хоть это невозможно представить, но этот пинок можешь совершить только ты сам. Просто встать утром, раскрыть пошире шторы, вздохнуть полной грудью и почувствовать этот ветер перемен. Попытаться ухватиться за него и не отпускать, идя маленькими шажочками к новой жизни. И ты обязательно выкарабкаешься. Да, не все перемены к лучшему, но, вдруг мне повезет?

***

-Знаешь, а ты был прав, они действительно меня поняли.

Мы с Дэйвом стояли возле шкафчиков, обсуждая мой каминг-аут перед хором.

-И что, всё было настолько гладко? – недоверчиво протянул Дэйв. – Я понимаю, вы близки и всё такое, но разве не было хотя бы удивленных возгласов?

-Оказывается, кто-то о чем-то догадывался, кто-то что-то пробормотал, но не озвучил это вслух, - я с треском захлопнула свой шкафчик, - в конце они просто обняли меня все вместе и всё. Странно это признавать, но…жизнь меняется.

-Я рад за тебя, - Дэйв тепло улыбнулся, - действительно рад.

-Я знаю, но ты не забыл – теперь дел за тобой.

Дэйв кивнул головой, тяжело вздохнул и всё-таки попробел к своей цели. Подойдя к висевшему листу, он неуверенно взял карандаш, а потом медленно, выводя на листке небольшие и немного неровные буквы, написал: «Дэвид Карофски».

Дэйв совершил свою первую перемену в жизни – записался на прослушивание в хор, чтобы заниматься тем, что он действительно хочет. Неважно, возьмут его или нет, важно то, что он осмелился сделать этот шаг. Шаг, который может положить начало большим переменам и признаниям. И я буду с ним, когда это случится. Но прийти к этому он должен сам. Каждый меняет свою жизнь сам – дожидаться чьей-то помощи порой очень долго.

Главное – не побояться и начать.

После многочасового пути автомобиль наконец-то затормозил у одного из особняков, щедро присыпанных толстым слоем снега. Сравнительно небольшой двухэтажный домик выглядел до умиления аккуратно и уютно, будто был одним из тех, что рисовали на рождественских открытках или снимали для новогодней рекламы Колы. Слева от двери приветливо улыбался своим самодельным ртом пузатый снеговик, который, словно гостиничный швейцар, приглашал гостей на чашку горячего чая, что создавало ещё более тёплое и приятное впечатление.
- Они всё-таки пристроили веранду, - заметил Курт, кивая в сторону миниатюрной беседки, прилегающей к особняку.
Дэйв молча улыбнулся, вынимая ключ из замка зажигания. Затем протянул руку к заднему сидению «Вольво» и достал маленькую коробочку, обёрнутую пёстрой подарочной бумагой. Хаммел тем временем застегнул своё пальто до последней пуговицы и посильнее замотался шерстяным шарфом – не смотря на то, что дом находился всего в нескольких метрах от машины, декабрьский мороз пробирал до костей за считанные секунды. Зима на этот раз в Коннектикуте выдалась довольно жестокой.
Выйдя из автомобиля, попутчики побрели к двери, подгоняемые сильным ветром, после чего замерли на пороге. Карофски нетерпеливо нажал на звонок, сразу несколько раз. Внутри послушались голоса. Курт предусмотрительно улыбнулся, ещё до того, как дверь особняка отворилась и на пороге появилась не менее улыбчивая Сантана.
- А я уже хотела звонить 911... Думала вы въехали в какой-нибудь сугроб и спасаетесь сейчас от холода старым дедовским способом, - многозначно подмигнула девушка, пропуская гостей в дом.
- Узнаю старую добрую Лопес... – протянул Карофски, снимая верхнюю одежду.
- Ну, не такую уж и старую...
- Выглядишь сногсшибательно, Тана, - кивнул Хаммел, осматривая с головы до ног подругу, стройная фигура которой была облачена в тёмно-синее атласное платье чуть ниже колен.
- Спасибо, - театрально поклонилась хозяйка. – Надеялась, что ты одобришь. Да-да, я помню твою статью про модные в этом сезоне цвета. Как там было... Сейчас... – девушка задумчиво прищурилась. - «...И если в вашем гардеробе не будет ничего глубоко-синего, сидите дома и не высовывайтесь». Как доехали-то? Без происшествий?
Дэйв усмехнулся.
- На этот раз да. Нам даже хватило бензина.
- Потому что кое-кто напомнил кое-кому заехать на заправку, - язвительно напомнил Хаммел.
- Ах, да. Это тебе, - Карофски протянул Сантане яркую коробочку. – Курт выбирал...
- Мы вместе выбирали.
- Спасибо. Не знаю, что там, но обёртка красивая. Ещё несколько таких подарков, и нам не нужно будет покупать обои во вторую спальню.
- А вот и гости! – послышался за спиной Лопес звонкий голосок блондинки, появившейся в прихожей. На девушке был коротенький приталенный сарафан и полупрозрачная блузка, через которую просвечивался кружевной лифчик. Приветливо улыбнувшись своими белоснежными зубами, она подошла к Сантане. – Мы вас, между прочим, заждались. Я уже два раза ужин разогревала.
- Привет, Мэг, - Курт обнял знакомую и чмокнул в щёку. – И ты выглядишь потрясающе.
- Здравствуй, мальчик мой любимый, - девушка расплылась в улыбке ещё сильнее и прижалась к парню. Затем кивнула Карофски. - Привет, Дэйв. Соскучилась уже по вам... Всё-таки почти год не виделись.
- Не хочу прерывать ваши телячьи нежности, но ещё пара минут, и кому-то придётся разогревать ужин в третий раз. Так что взяли ноги в руки и проследовали за мной в гостиную, - скомандовала Лопес и жестом пригласила их в комнату.

Благодаря своей основной профессии повара в одном из Норуолкских ресторанчиков, Мэг Брукс готовила просто божественно, и умела даже из самого простого и каждодневного блюда сделать настоящее произведение искусства и устроить праздник для любого желудка. Так же эта девушка была невероятно разговорчивой и энергичной, её рот не закрывался буквально ни на секунду, что поначалу немного напрягало друзей Сантаны, однако в скором времени стало даже забавлять. Мэг всегда знала, что сказать, была открыта и прямолинейна, иногда даже слишком, что порой выглядело довольно бестактно, но, тем не менее, парням Брукс импонировала, особенно Курту, который в ней просто души не чаял.
- ...И, значит, сидим мы с Таной в этом пабе, как говорится, никого не трогаем, потягиваем холодное пиво, как к нам подкатывают какие-то два пижона в косухах, - оживлённо рассказывала Мэг, попутно пережёвывая овощной салат. – И такие, мол, «Ты смотри какие барышни...». Подходят к нам, садятся по обе стороны, ну и дальше как по накатанной: «Скучаете, красавицы? Почему одни, где же ваши партнёры?».
- Тот, что постарше, уже успел водрузить свою грязную ладонь мне на бедро, - поморщившись, фыркнула Лопес.
- ...Я бросаю на него взгляд, улыбнувшись, проговариваю: «А вот мой партнёр», после чего наклоняюсь к Тане и... – девушка притянула к себе за шею Сантану и страстно поцеловала в губы, запустив язык ей в рот.
Дэйв засмеялся, качая головой, а Курт одобрительно зааплодировал.
- Вот это я понимаю!
Прервав поцелуй, Лопес слегка нахмурилась.
- Только губы накрасила...
Мэг же продолжала гнуть свою линию.
- Эти двое, конечно, сразу «выпали»... Нужно было видеть их лица, когда они, вскинув брови, отшатнулись от нас. В общем, забавно было.
- Ну вы даёте... – усмехнулся Карофски, наливая себе вина.
Сантана в это время привлекла к себе девушку и шепнула что-то ей на ухо, после чего та, кивнув, встала из-за стола.
- Я сейчас... – затем проследовала к ведущей на второй этаж лестнице.
Лопес отпила из бокала и смотрела на парней.
- А у вас что интересного за это время произошло?
Не отрывая взгляда от тарелки, Хаммел пожал плечами.
- Ничего особенного... Дэйва вот недавно повысили, а мне увеличили колонку до двух столбцов.
- Так это же замечательно, - улыбнулась подруга. – Рада за вас. А как в целом дела обстоят? В нерабочей сфере, так сказать.
- Всё в порядке, - тихо произнёс Карофски, бросив быстрый взгляд на Курта.
- Да, всё прекрасно.
За столом на какое-то время воцарилась тишина, которая прервалась вместе с вернувшейся в комнату Мэг.
- А кто у нас тут проснулся...
Гости подняли глаза на девушку и изумлённо охнули. Ласково прижимая к своему плечу, Брукс держала на руках грудного ребёнка, облачённого в бледно-салатовые ползунки и миниатюрный чепчик, из которого выглядывали золотистые волоски.
- Как... Что... Вы... – только и смог вымолвить Хаммел, всё ещё не в силах оправиться от шока.
- Вы усыновили ребёнка?.. – у Дэйва получилось выразить свою мысль куда успешнее.
- Удочерили, - поправила друга Сантана, подойдя к Мэган.
Курт прикрыл рот рукой и, встав из-за стола, осторожно направился в сторону девушек.
- Когда?.. Почему вы нам ничего не сказали?.. – так же ошеломлённо поинтересовался Карофски, не отрывая взгляда от младенца.
Лопес иронично усмехнулась.
- Я не могла отказать себе в удовольствии посмотреть на ваши удивлённые физиономии.
Хаммел, не обращая внимания на окружающих, продолжал с умилением разглядывать девчушку, аккуратно поглаживая её по спине и вглядываясь в её большие зелёные глаза.
- Как её зовут?
- Моника, - ответила Брукс, посмотрев на подругу. – В честь мамы Таны.
- Какой же ангелок... – улыбнулся Курт, поправив малышке чепчик.
Сантана кивнула на дочку.
- Хочешь подержать?
- Я?.. Даже не знаю... У меня нет опыта общения с детьми...
- Ой, брось, скажешь тоже... – усмехнулась Мэг и осторожно переложила младенца в руки Хаммела, который бережно прижал её головку к своей груди.
Дэйв тем временем медленно направился к Лопес, посматривая на ребёнка.
- Как вы решились на такой шаг?
- Вот как-то уж решились, - хмыкнула Сантана. – Мы давно хотели завести детей, а когда поняли, что сможем вырасти и воспитать нашу девочку, предоставив ей все условия для нормальной и безбедной жизни, сделали это, не раздумывая ни минуты.
- Какая крохотная... Сколько ей? – не переставая слегка покачивать девочку, поинтересовался Курт.
- Четыре месяца.
- А вы, ещё не задумывались о пополнении? – спросила Мэг, опустив руку на плечо Лопес. – Мне кажется, вы уже давно созрели до этого.
Хаммел, улыбка которого постепенно исчезла с губ, бросил растерянный взгляд на Карофски и, тут же опустив голову, отмахнулся.
- Нет, Дэйв... То, есть, мы... Мы ещё не готовы.
- Да, о детях пока рано думать, - согласился парень, потирая лоб.
- Почему? – Брукс не унималась. – Вы же уже столько лет вместе...
Парни вновь переглянулись, но ничего не ответили, Курт лишь поджал губы и продолжил гладить по спине младенца, будто и не слышал никакого вопроса. Карофски едва заметно пожал плечами.
Сантана, решив разрядить неловкое напряжение между друзьями, улыбнулась и взяла Дэйва под локоть.
- Ладно, девочки, вы тут пока побеседуйте, а мы пойдём на веранду перекурим, лады?
Потянув Карофски за руку, Лопес решительно вышла из комнаты.

Накинув на себя дутую куртку, которая была на размера два больше девушки и которая довольно нелепо смотрелась с вечерним платьем, Сантана достала пачку сигарет и, прихватив зубами фильтр одной из них, опустила руки в карманы в поисках зажигалки. Однако Дэйв опередил её и протянул Лопес позолоченную «Зиппо», чей огонёк нещадно раздувал морозный ветер. Прикурив, Тана затянулась и взглянула на Карофски, который, так же выдохнув густой дым своего «Честера», посмотрел куда-то вдаль.
- И всё же, я повторю бестактный вопрос Мэг. Почему?
Дэйв серьёзно покачал головой, не глядя на подругу.
- Брось, Сан, ты же знаешь. Мы ещё не готовы для детей.
- С чего ты взял? Сколько вы уже... Шесть...
- Семь.
- Семь лет. Это пиздец, какой большой срок, скажу я тебе. И знаешь, каких сил не заняла бы вся эта рутина с усыновлением, весь этот сбор бумажек и справок, расставление печатей... Это того стоит, поверь мне. Когда ты будешь смотреть на своего ребёнка, неважно, чья кровь в нём течёт, и будешь осознавать, что это твой сын... Ваш сын. Или дочь. Такое чувство ни с чем не сравниться, это я успела понять наверняка.
Дэйв продолжал вглядываться в мрачные силуэты деревьев, засыпанных снегом. Лопес сделала очередную затяжку и усмехнулась.
- Курт был бы отличным отцом. И ты тоже. Подумай над этим. Ты бы сделал из своего сына настоящую звезду футбола... А если это будет дочка, то будь уверен, что благодаря Курту она станет первой красавицей в школе, истинной законодательницей моды.
Карофски бросил быстрый взгляд на Сантану, но затем вновь отвернулся, водрузив ладони на деревянные перила.
- Я это к тому, что... Не нужно бояться перемен, Дэйв. Они не так страшны, как кажутся. Правда. Один раз ты решился на серьёзный шаг, который перевернул всю твою жизнь, и не пожалел же. Не пожалел, ведь так?
Парень опустил глаза и посмотрел на свою левую руку, на которой слегка поблёскивало от настенного фонаря кольцо.
- Пожалел. Уже раз двести пожалел. А потом ещё столько же не мог нарадоваться тому, что всё случилось именно так.
- Но ты счастлив?
Дэйв взглянул на Лопес, в глазах которой читалась искренняя заинтересованность в разговоре, и пожал плечами.
- Да. Должно быть, да.
Сантана затянулась в последний раз и, выпустив носом дым, бросила окурок за перила, который утонул в одном из сугробов. Затем подошла к Карофски, обняла и прошептала на ухо:
- Тогда сделай и его счастливым.

***

Когда Дэйв вышел из душа, Курт полулежал на широкой кровати, безразлично переключая каналы телевизора, мелькающий свет которого отражался на его усталом лице. Вытершись полотенцем, Карофски натянул на себя спортивные штаны и забрался под пуховое одеяло, укрывшись им до плеч – в комнате оказалось довольно прохладно. Остановившись на какой-то кулинарной программе, Хаммел сложил руки на груди и опустил голову на подушку, после чего, не отрывая взгляда от экрана, тихо проговорил:
- Всё-таки замечательная у них девчушка, эта Моника. Настоящий ангелок. А глаза... Как у лесной феи.
Дэйв присел на кровати и посмотрел на парня, облокотившись на металлическую спинку.
- Курт...
- Нет, ты не думай... – перебил его Хаммел. – Я не собираюсь в сотый раз начинать этот разговор, пытаться тебя в чем-либо убедить... Я знаю, мы не готовы, мы не созрели, нам ещё рано... Я просто восхитился их дочкой. И их решительностью. Вот и всё.
Курт вновь направил пульт на экран и продолжил клацать по кнопкам. Карофски, вздохнув, отвёл взгляд в сторону, затем потянулся к парню и поцеловал в шею, придерживая за подбородок. Тот в свою очередь убрал его руку и отвернулся.
- Не надо. Я устал. Давай спать.
Хаммел выключил телевизор и, накрывшись одеялом, развернулся на бок. Дэйв ещё какое-то время смотрел на спину Курта, после чего опустился на матрас и уставился в потолок. Несколько минут он лежал молча, разглядывая в темноте хрустальную люстру, а затем вполголоса проговорил:
- Элизабет, если я не ошибаюсь?..
- Что?.. – послышался сонный голос успевшего задремать Хаммела.
- Твою маму звали Элизабет, ведь так?
Курт медленно привстал на локте и посмотрел в сторону Карофски.
- Да.
Дэйв улыбнулся и, сложив руки на затылке, так же тихо произнёс:
- Отличное имя. Для девочки.

Август выдался сложным. Майк хотел бы надеяться, что с летней жарой пройдёт и его меланхолия, но он давно уже перестал верить в эту ложь. Много, много лет назад. Так что он даже не обращал внимания на тяжёлую, липкую духоту. Перемен всё равно не будет. Будут длинные рабочие дни, короткие семейные вечера, ленивый секс с любимой, но уже надоевшей женой.
Майку не на что жаловаться. Он женат на чудесной девушке-китаяночке, которая была первой у него, и у которой первым был он. Единственные друг для друга. Ему и не нужны другие. Просто... это слишком однообразно. Это слишком просто.
У него есть трое талантливых детишек, которые, в отличие от него, прекрасно поют. Успешная, перспективная работа, даже почти любимая. Хороший достаток, свой дом, две машины. Всё прекрасно. Как в глупых романах. Обычно так заканчивается жизнь героев, да? Их оставляют жить такой жизнью.
Тина совсем не против этого. Ей нравится быть хозяйкой, воспитывать детей. Она вроде всё та же девушка, для которой не было жизни без всех её готических одежд, мыслей. Но всё же несравненно чужая, другая, семейная. Словно кто-то очень хорошо притворяется ею.
Майк ходил к психологу. Та пожала плечами и сказала, что у него всего лишь обычный кризис среднего возраста. Он не стал спорить, хоть и понимал, что не бывает таких затяжных кризисов среднего возраста, начавшихся лет пятнадцать назад. Всё равно эти психологи ему не помогают. Ему сложно разобраться в себе или других людях, и психологи ему в этом не помогают, только бросаются терминами, которые он потом ночами вбивает в поисковик.
Иногда он сидел подолгу в гараже и рассматривал старые альбомы с фотографиями. На них он успешный футболист. На них он улыбается. Но даже сейчас Майк помнил, что все эти улыбки - фальшь. И тогда он вставал, раскидывал руки, кружился по тёсному помещению, ловко огибая предметы. Несуществующий танец его души. Мягкие шаги, плавные движения. И это ненадолго заглушало его тоску.
Он хотел бы петь, но его сковывало его собственное горло, выхрипывавшее отвратительные звуки. Он хотел бы танцевать на сцене, но слишком мало занимался этим. Он хотел бы раскинуть крылья, взмахнуть ими и взлететь в небеса, под солнце. Посмотреть на него с обратной стороны. Правда ли, что там оно чёрное, освещающее весь мир по ту сторону тьмой? Он понимал, что это не так, и ему становилось горше. Он хотел бы жить в сказках, которые ему читала мама, а не в тех, что читает сейчас его старшая дочка.
Майк вышел из дома рано утром, когда домочадцы спят. Ни к чему их будить. Прощаться? Незачем. Это ведь не прощание. Просто он должен кое-то изменить. Наверное, он должен изменить себя. Перестать винить во всём своё тело. Стать свободным. Аналогия с бабочкой не подходит ему. Скорее... он просто должен встать на другую ступень. Он всегда был славным малым, и это ему зачтётся, он знает. Ему не стать человеком в следующей жизни, но и камнем у дороги он не будет.
Майк уже знал, что будет дальше. Потому что то, что он есть сейчас, всего лишь переходный этап. Через эту ступень можно было переступить. Он всё продумал. У него было много времени. Разумеется, он позаботился и о мирской жизни после него, но главное, он сделал всё возможное, чтобы в следующей жизни обрести желаемое. Стать птицей, парить в небесах, дышать свободой. Петь дифирамбы листве и кружиться по мостовой, наблюдая отражение в лужах.
Его новенький костюм сидел на нём нелепо, он всегда был нелепым. Долговязым, худощавым. Другим. Теперь он это исправит.
Майк сделал шаг вперёд. Вперёд к свободе, к вечному полёту, к нескончаемой любви и отсутствию глухой, прожигающей тоски.

Тудум. Тудум.
Моя щека плотно прижата к его груди, и в голове раздает стук его сердца. Так спокойно.
Лежа в его объятиях я верю, что все хорошо. Что жизнь прекрасна, замечательна и удивительна. Разве жизнь может быть не удивительно, когда стук его сердца отдается во всем твоем теле?
Переплетаем пальцы, чуть касаясь подушечками: движение настолько интимное, что по коже пробегают мурашки.
Задерживаю дыхание, чтобы лучше слышать глухие удары. Хочу лишь одного — чтобы они никогда не прекращались.
Засыпаю.

Take me to the magic of the moment
On a glory night
Where the children of tomorrow dream away
in the wind of change

В этом месте все люди одеты в красивые вечерние наряды. На их пальцах и шеях сверкают бриллианты, а в высоких бокалах золотом переливается лучшее игристое вино, какое можно найти на западном побережье. Если бы я не знал, зачем они собрались здесь на самом деле, я бы решил, что это просто очередной светский раут. Услужливый бармен наливает бесплатно. Блейн забирает у него два бокала и протягивает один из них мне.
— Еще не передумал?
Хочется закричать, что я никогда на это и не решался. Что все это — его глупая затея. Что я устал постоянно идти у него на поводу. Что я не понимаю, как секс с другими может помочь нашим отношениям. Происходящее кажется мне чем-то диким. Такого просто не могло произойти в реальной жизни. В моей жизни.
— Не уверен.
Он снисходительно улыбается. И эта улыбка такая холодная и отстраненная, такая незнакомая. Чужая.
Наверное, это всего лишь жуткий сон.
Меня неожиданно кто-то толкает, и я с грустью понимаю, что все действительно происходит на самом деле: мой муж привел меня на свингер пати, чтобы "разнообразить нашу интимную жизнь". По его словам, это должно укрепить наш брак. Я не понимаю.
Блейн настойчиво тычет бокалом мне в лицо, и я все же берусь за хрустальную тонкую ножку. Он довольно кивает и произносит тост "за нас". Мы легонько чокаемся и, не сговариваясь, выпиваем все одним большим глотком. Пару секунд с легким удивлением смотрим друг на друга и начинаем посмеиваться. Кажется, я немного ошибся: Блейн тоже нервничает. Наверное, он просто хотел казаться уверенным, чтобы я окончательно не струсил.
— Глупо получилось, — пряча лицо, произнес он. — Мне не стоило заставлять тебя приходить сюда.
Я облегченно вздохнул и наклонился к нему поближе, собираясь поцеловать. Но прежде чем мои губы коснулись его, прошептал:
— Раз уж мы здесь, давай попробуем.
Если бы я тогда предложил ему уйти, ничего бы не случилось. Но то решение, неуверенное предложение "все-таки попробовать", запустило цепь событий, которые повлекли за собою неизбежные перемены. В тот вечер моя жизнь изменилась.

— Андерсон? — удивленно спросил мужчина, нечаянно задевший Блейна локтем.
Не очень высокий, но отлично сложенный. Его лицо показалось мне знакомым, и я задумался, пытаясь вспомнить, откуда я его знаю, когда он перевел взгляд на меня:
— Хаммел?!
Мужчина выглядел шокированным и растерянным.
— Карофски? — догадался я.
— Карофски? — с небольшим опозданием отреагировал Блейн.
Усмехнувшись, Дэйв — а это все-таки был именно он — утвердительно кивнул и еще раз обвел нас взглядом.
— Вот это да! — потирая щетинистый подбородок, протянул он. — Вот так встреча! Знаете, парни, вас двоих я ожидал увидеть в подобном месте меньше всего.
— Мы также не рассчитывали увидеть тебя здесь. Или где-либо еще в пределах Лос-Анджелеса, если честно, — нахмурившись, ответил Блейн.
— Тише-тиши, — Дэйв вскинул руки в жесте капитуляции. — Откуда столько негатива? Когда мы виделись в последний раз, все было нормально.
Блейн сжал губы, готовясь то ли продолжать нападение, то ли извиниться. Сейчас он фактически находился в неопределенной ситуации, а в таких условиях, как я уже давно заметил, он мог вести себя совершенно непредсказуемо.
— Не думаю, что Блейн имел в виду что-то обидное, — проговорил я. Они оба повернулись ко мне, и я улыбнулся, стараясь как можно ненавязчивей разрядить обстановку. — Встретить тебя здесь, — обратился я к Дэвиду, — действительно большая неожиданность.
— То же самое могу сказать про вас, ребята, — Карофски доброжелательно улыбнулся мне в ответ. — Ну так что, может быть, выпьем? Думаю, нам есть, о чем поговорить.

Не дожидаясь вопроса, Карофски в трех словах рассказал нам, что два года назад вместе с Сантаной переехал в Лос-Анджелес. Вкратце объяснил, как так получилось и чем они здесь занимались. Из его слов было ясно, что Лопес строила себе сценическую карьеру, а Дэйв выступал в роли ее менеджера. Также можно было предположить, что дела у них шли в гору, так как свингер пати удовольствие не из дешевых, да и Ролексы на широком запястье Дэйва явно были не подделкой. Так же как и маленькая золотая сережка в левом ухе.
Краем взгляда я заметил, как заинтересованно, периодически кивая, слушает его Блейн, и ситуация снова стала казаться мне дикой. Мы не должны были встретиться в такой месте. Не должны вести здесь, в этом доме разврата, таких вежливых бесед. Я отчетливо представил себе, как за соседними стенами в темных комнатах переплетаются ненасытные тела абсолютно незнакомых мне людей. В какой-то момент мне даже показалось, что я слышу их стоны, их мольбы. Из оцепенения меня вывел скрежет отодвигающегося стула.
— Принесу нам выпить и продолжим, — бросил Дэйв, прежде чем направился в сторону барной стойки.
Как только Карофски отошел на достаточное расстояние, Блейн накрыл мою руку своей ладонью и обеспокоенно поинтересовался:
— Курт, с тобой все в порядке? Ты будто сам не свой: молчишь и практически не улыбаешься. Тебе неприятно общество Дэйва?
— Нет, что ты! Я рад снова встретить Дэвида — это приятная неожиданность. Но...
Договорить я не успел, так как Карофски уже вернулся.
— Сейчас принесут, — сказал он, занимая свое место. — Итак, — бросив взгляд на наши соединенные руки, Карофски улыбнулся, — вижу, у вас все отлично.
— Мы состоим в браке уже три года, — с гордостью ответил Блейн, и я не смог сдержать улыбку.
— Рад за вас! — растягивая последнюю гласную, Дэйв добродушно засмеялся и пару раз даже хлопнул в ладоши.
Жест, как и радость, показался мне чересчур наигранным, а где-то внутри меня поселилось нехорошее предчувствие.
Молодой официант с подносом подошел к нашему столику и аккуратно расставил перед нами три чистых стакана, емкость со льдом и бутылку виски. Карофски кинул на стол сложенную купюру. Взяв ее, официант произнес слова благодарности и скрылся.

После первой же порции неприятное чувство отступило, я расслабился и включился в беседу, рассказывая Дэвиду о нашей с Блейном семейной жизни. Блейн смеялся и поддакивал. Дэйв улыбался и кивал, периодически вставляя такие комментарии, что не оставалось ни малейшего сомнения в том, что последние семь лет он провел в обществе Сантаны Лопес.
— На этом стоит остановится, — выдохнул Карофски и поставил очередной пустой стакан на стол. — Половина бутылки — на сейчас, половина бутылки — на потом.
С этими словами он встал, и Блейн, к моему удивлению, последовал его примеру.
— Пошли, Курт, — сказал он, поймав мой недоуменный взгляд, и улыбнулся той самой холодной улыбкой, что, как мне показалось, привиделась мне в самом начале нашего вечера: — Пора веселиться.

— Вы здесь в первый раз, не так ли? — прокладывая дорогу среди собравшихся в общем холле людей, спросил Дэйв.
— Да, — ответил Блейн за нас обоих. — Мы слышали, это неплохой способ разнообразить семейную рутину и укрепить брак.
— Чертовски верно подмечено, старик, — бросил Карофски, не оборачиваясь. — Хотя не могу утверждать, ведь я не женат.
— Ты пришел без пары? — задал я давно интересующий меня вопрос.
— С партнершей. Но она уже давно исчезла вон там, — Дэйв кивнул в сторону комнаты, при входе в которую висели темно-бордовые габардиновые шторы. Двери были открыты.
В этом доме не было закрытых дверей.
— Там лесбиянки, — шепнул мне Блейн.
— Если хотите, можно пойти ее поискать, — предложил Карофски. — Думаю, 'Тана будет рада вас увидеть.
— Нет! — слишком поспешно ответил я. — Просто... не хочу застать ее в положение, в котором она, возможно, не захотела бы, чтобы я ее видел.
— Чт..? Хотя неважно. Потом поздороваемся, — отмахнулся Дэйв и продолжил путь.
Блейн шел чуть позади меня, словно страхуя, чтобы я никуда не сбежал. Он как будто чувствовал меня, потому что в тот момент больше всего на свете мне хотелось оказаться как можно дальше от этого места, как можно дальше от этих открытых дверей и темных штор, из-за которых все отчетливей доносились многочисленные стоны, шлепки и поскрипывания.

Когда мы дошли до нужной нам комнаты, я остановился так резко, что сзади в меня врезался Блейн. Но, врезавшись, он не поспешил сделать шаг назад, а положил руки на мои бедра и прошептал, щекоча дыханием чувствительную кожу в области шеи:
— Не бойся, Курт. Я здесь. Я с тобой. Я рядом.
По коже пробежали мурашки, и я сдавленно выдохнул.
Карофски тоже уже остановился и, развернувшись, внимательно наблюдал за тем, как Блейн невесомо скользит губами по моей шеи, раз за разом повторяя одни и те же слова: " ...здесь. ...с тобой. ...рядом. ...всегда. ...вместе". Руки, что покоились на бедрах, скользнули вверх, оглаживая линии моего тела, и, уцепившись за мелкие пуговицы, начали расстегивать мою рубашку. Я поймал взгляд Дэйва, и меня отрезвила та прямота, с которой он смотрел на происходящее.
— Блейн, стой. Ты пьян.
Я дернулся, пытаясь уйти от ласк супруга, но тот воспользовался силой моего рывка, чтобы прижать меня к стене.
Зарывшись пальцами в мои волосы, Блейн жадно приник к моим губам. Он целовал меня так, как, казалось, не целовал никогда. Его поцелуи всегда были пронизаны нежностью, которая согревала мое тело, и любовью, которая согревала мою душу. Но никогда он не впивался в мои губы с таким остервенением, с таким желанием и острой необходимости обладать, получить меня всего, высосать без остатка. Я пытался открыть глаза, но не мог. Его эмоции переполняли меня, вызывая дрожь во всем теле. Я не мог даже ответить — только позволял Блейну делать все, что он хочет. И где-то на краю сознания я знал...
Дэвид смотрит.
От этой мысли у меня встал. Было стыдно до слез. Я всхлипнул прямо в губы супруга, и это заставило его прервать поцелуй. Он посмотрел в мои глаза, затем опустил взгляд на мои губы. Провел пальцами по моей щеке, смахивая скатившуюся слезинку, и улыбнулся, закусив нижнюю губу. Уже давно я не видел его таким счастливым. Это отбивало всякое желание сопротивляться.
Пальцы Блейна ловко справились с рядом пуговиц на моей рубашке и скользнули под тонкую ткань. Все казалось мне совершенно неправильным. Это должно происходить не здесь. Не на глазах у...
Я встретился взглядом с Карофски, и в тусклом освещении коридора его глаза горели желтым. Как у хищного зверя. Отвернувшись, я зажмурился пытаясь отогнать охвативший меня страх. Я боялся того, что должно было произойти. Неизбежно. Как я понял потом.
Мимо нас прошла парочка высоких мужчин. Они одобрительно присвиснули и скрылись за шторами в комнату, у которой мы остановились.
Блейн прижался ко мне всем телом, и через плотную ткань брюк я почувствовал его возбуждение. Он схватил меня за ягодицы, впиваясь ногтями в мягкие мышцы, и притянул как можно ближе к себе. Я послушно обнял Блейна, практически повиснув у него на шеи, и почувствовал, как алкоголь с опозданием расслабляет мое сознание и нервы. Успокаивает.
Открыв глаза, я увидел себя. Прямо на противоположной стене висело большое широкое зеркало, и через плечо Блейна я видела наше отражение. Мои глаза блестели от слез, разомкнутые губы припухли от поцелуев, а лицо покрылось красными пятнами. Блейн склонился, лаская языком и губами мои шею, грудь, ключицы. Его бедра терлись о мое тело, и в отражении я видел, как сжимаются мышцы на его заднице. В какой-то момент, его рука резко расстегнула мою ширинку и проникла внутрь, проводя большим пальцем прямо по головке члена. Мое тело содрогнулось от прошедшей волны наслаждения, изо рта вырвался отчаянный стон, и последнее, что я видел в тот момент, были желтые глаза Карофски, который смотрел на меня прямо через отражение.

Есть ли предел, за который невозможно зайти? Когда-то мне казалось, что таких пределов у меня много. Особенно в любви. Но чувствуя его прикосновения, мне не хотелось думать о пределах. Вселенная безгранична, а наши чувства могут растворить нас в каждой существующей частице. Стоит лишь отпустить. Открыться и позволить внешнему фактору наполнить твою душу.

В комнате витал специфический запах ароматических свечей, смешанный с густым ароматом секса. Свет был приглушен так, что на другом конце комнаты можно было различить только силуэты. Играла музыка, которую нельзя было назвать ни спокойной, ни быстрой. Она была — волнующей. Она задавала ритм, с которым пальцы Блейна скользили по моей коже, освобождая меня от одежды. Ритм, с которым его губы ласкали мой живот, иногда присасываясь и оставляя следы. Ритм, с которым его рука массировала мой член.
Нужно было остановиться, пока не зашло слишком далеко. Да кого я обманываю? Все уже зашло слишком далеко. Мое тело лежало на мягком ковре прямо на полу и мелко подрагивало от удовольствия, прогибалось под знакомыми и желанными прикосновениями и ласками. Одной рукой я цеплялся за длинный ворс, второй — накрыл лицо в попытке отгородиться от происходящего. В промежутках между накатывавшими на меня волнами наслаждения я хотел закричать Блейну, чтобы он остановился, чтобы он прекратил. Но не мог издать ни одного членораздельного звука.
Потому что взгляд желтых глаз, обжигающий каждый сантиметр моей кожи, казалось, парализовал меня.
Карофски сидел на диване, закинув ногу на ногу, в каком-то метре от нас и наблюдал. Молчаливо и внимательно он поглощал глазами каждое движение наших тел. Ему было весело. Ему определенно нравилась раскинувшаяся перед ним картина, и он бесстыдно ею наслаждался.
Блейн внезапно отстранился, и на секунду я подумал, что он протрезвел, изменил свое решение, и сейчас все это закончится, но он сделал это только для того, чтобы было удобней снять с себя рубашку и расстегнуть брюки. Я скорее почувствовал, чем увидел, как взгляд Дэйва оставил мое тело, переключившись на оголенный торс моего супруга.
Но запротестовать я не успел — Блейн резко наклонился и взял у меня в рот. Моя спина прогнулась, а изо рта вырвался протяжный полустон-полувсхлип. Он сосал головку, рукой придерживая член у основания, оттягивая кожу, ласкал шершавым языком самые чувствительные точки, заставляя меня жадно глотать воздух и содрогаться под его руками. От наслаждения у меня сжимались пальцы на ногах, сгибались колени, веки мелко подрагивали, а глаза закатились. Я хватался пальцами за мягкий ворс ковра, отчаянно пытаясь сохранить остатки здравого разума.

Когда Карофски наконец-то поднялся со своего места, Блейн, словно почувствовав его движение, отстранился и присел, языком слизывая остатки слюны со своих губ. Красиво. Дэйв подошел, на ходу расстегивая ширинку. Улыбнувшись мне, Блейн с готовностью взял в рот член Карофски. Я продолжал лежать, пытаясь отдышаться, и смотрел, как кто-то другой трахал глотку моего мужа. Чужие пальцы зарывались в черные кудри на затылке супруга, держали крепко, не позволяя убрать голову. Дэйв двигался резко и вставлял глубоко, из-за чего появлялся мерзкий хлюпающий звук. По гортани Блейна проходили рефлекторные спазмы, от которых на его глазах выступили слезы, но он лишь жмурился и терпел.
Приподнявшись на локтях, я наблюдал, не в силах остановиться, и в какой-то момент почувствовал, как в легкой улыбке изогнулись кончики моих губ. Мне нравилось. Нравилось, как властно Дэйв отодвигал голову Блейна, давая ему возможность сделать пару глубоких вздохов и сглотнуть. Нравилось, как Дэйв проводил ладонью по рту и подбородку Блейна, стирая вытекшие слюни. Как притягивал обратно и замирал, позволяя Блейну сосать в удобном для него ритме.
Мой член пульсировал, и было уже невозможно преодолеть жгучую необходимость. Я обхватил головку, сделал несколько резких движений и кончил.

Dig me now and fuck me later
And sing it to the tune of faggot, faggot, faggot
Oh - dig me now and fuck me later
And sing it with the...

Музыка сменилась на что-то более агрессивное, и было забавно наблюдать, как десятки тел задвигались в ускоренном темпе. Подсознательно они подчинялись заданному ритму: изгибались на плавных перекатах мелодии и стонали в унисон отражавшимся от стен басам. Завораживало.
Я сидел, откинувшись, на диване и медленно водил рукой по члену, дразня и вызывая легкое возбуждение, но не острую потребность. Атмосфера этого места проникла внутрь меня, и мне уже не хотелось сопротивляться. Хотелось нырнуть как можно глубже. Погрузиться в вязкий разврат с головой, запачкать тело липкими взглядами, поцелуями, чужой слюной и спермой. А затем водить руками по плечам, груди, животу, бедрам, размазывая и втирая эту грязь в свою кожу. Прежняя жизнь казалась слишком далекой.
На полу передо мной на том самом ковре, где некоторое время назад, раскинувшись, лежал я сам, тая под ласками своего супруга, Дэвид Карофски трахал моего мужа. Он вдалбливался в его тело с каким-то остервенением. Так, что Блейн даже не стонал — скулил. Никогда не слышал от него подобных звуков. Но теперь я с наслаждением внимал им. Блейн извивался, обжигая голую кожу на спине и лопатках о ковровый ворс, и молил Дэйва не останавливаться..
У Карофски была мощная, широкая спина и крепкая задница. Красивое тело, будто созданное для утоления животных потребностей. Он закинул ноги Блейна себе на плечи и навис над ним так, что ягодицы супруга приподнялись над полом. При таком угле можно достигнуть наиболее глубокого проникновения. Блейн шипел и матерился, но отчаянно цеплялся пальцами за Карофски. Иногда он откидывал голову, и тогда Дэйв, словно по молчаливому сигналу, обхватывал шею Блейна. Его пальцы сжимались достаточно сильного, чтобы Блейн почувствовал недостаток кислорода, но никогда не оставались достаточно надолго, чтобы действительно его удушить. Когда Карофски отпускал, Блейн судорожно глотал ртом воздух, но было видно, какое удовольствие доставляет ему эта "ласка".
Он улыбался и стонал. Смеялся и выл. Кончал. Требовал еще. И в тот момент я заметил, что пальцы Дэйва скользят по телу Блейна вовсе не хаотично, а четко выверено. Лаская именно те точки и участки, которые были наиболее чувствительны. И я понял одну простую вещь. Карофски трахал моего мужа далеко не в первый раз.

Сначала я подумал, что зубной скрежет - это именно тот звук, с которым разбивается мое сердце. Но потом настала такая удивительная легкость, что ответ мог быть лишь один. То был лязг рвущихся цепей, крепко сковывавших меня последние несколько лет. Через поволоку опьянения, что охватило меня вместе с чувством свободы, я ясно осознал, зачем меня привели сюда. Это было наше спасение. Мы чуть не задохнулись в объятиях друг друга, но теперь в наш мир ворвался свежий воздух. Он предлагал мне сделать глоток. Вместе.

Когда я подошел, Дэйв протянул ко мне руку, и я с готовностью подался навстречу прикосновению. Впервые моего тела касался не мой супруг, и была какая-то ирония в том, что это был именно Карофски. Он, не спеша, провел рукой по моему животу и бедрам, затем притянул к себе и поцеловал в пупок, легонько обводя его кончиком языка. От прикосновения незнакомых губ по телу прошлась дрожь, а сердце пропустило удар. Я судорожно вздохнул, но не отпрянул.
Я хотел, чтобы он трахнул меня.
Трахнул так, как трахал только что моего мужа.
Блейн выбрался из-под Карофски и, взяв меня за руки, потянул вниз. Я послушно опустился рядом с ними и потянулся губами к члену Карофски. Тот приподнялся, позволяя мне стянуть использованную резинку и взять его в рот.
Он был другой. Совсем не как у Блейна. Сильный мужской запах ударил мне в нос, и словно электрический разряд прошелся по моему телу. Я пропал. Дэйв провел рукой по моему лбу, убирая назад челку и зарываясь пальцами в мои растрепанный волосы. Он хотел видеть и контролировать. И я позволил ему все. Я сосал, проводил языком по головке и стволу, рукой ласкал яички. Дэвид шипел и периодически постанывал. Когда я делал что-то особенно хорошо, он сильнее сжимал мои волосы на затылке. От его хватки по спине бегали мурашки. Еще! Сильнее! Иногда он держал мне голову и входил глубже, но отпускал, как только я пытался отстраниться.
Блейн смотрел, лаская мое тело. Затем губами проложил влажную дорожку вниз по позвоночнику. Раздвинув мои ягодицы, проник языком внутрь, и мне пришлось выпустить член Карофски изо рта, чтобы, уткнувшись лицом в его живот, заглушить протяжный стон. Руками я хватался за бедра Дэйва, терся лицом о его член, ловил его губами, лизал языком. Мысли в голове спутались, и лишь одна продолжала настойчиво пульсировать: «Еще! Еще!»

Когда Дэйв наклонился и, крепко обхватив руками мою голову, поцеловал меня, я окончательно потерял сцепление с реальностью. Я слышал музыку. В моей голове она почему-то играла очень громко. Я слышал стоны Блейна, когда он кончал, впиваясь ногтями в мои бока. Я слышал горячее дыхание Дэвида на своих губах. Я потянулся к нему, обхватывая руками его плечи, и углубил поцелуй. Прижался к нему всем телом. Его язык проник мне в рот, и я жадно принял его, лаская и посасывая. На его губах еще оставался вкус моего мужа. Я стонал и бесстыдно терся о него своим членом, царапал ногтями его спину и руки, кусал ему губы до тех пор, пока он не взял меня за бедра и не повернул к себе спиной. Головка его члена уткнулась в мои ягодицы, и я прогнулся в спине. Хотелось кричать, орать на него за то, что он так медлит. Мне нужно, нужно. Скорее!
Я не видел, что делал Блейн, когда Карофски трахал меня, но где-то на краю сознания я надеялся, что ему нравится эта картина. Дэйв входил грубо и резко, его член заполнял меня без остатка, выворачивал меня изнутри, и каждой клеточкой своего тела я ощущал его присутствие. Это опьяняло сильнее алкоголя. Мир перед глазами плыл, а звуки исчезали. При каждом толчке, наслаждение, смешанное с болью, было настолько острым, что перехватывало дыхание. Я не мог стонать, и лишь глухо хрипел, уткнувшись лицом в ковер.

Свежий воздух был во мне, щекотал внутренности. Я глотал его, упиваясь забвением. А в голове билось чувство. Чувство, похожее на любовь. Только куда более настоящее.

Какое-то время мы просто лежали, приходя в себя. Лениво ласкались и медленно целовались, размазывая сперму по своим телам и губам, смакуя момент полного истощения. Меня охватила усталость, и я уже готов был заснуть, когда Дэйв растряс нас, настаивая на том, что нужно уходить.
Бутылка виски, как Дэйв и говорил, пришлась как нельзя к стати. У столика нас встретила Сантана. Растрепанная, но очень довольная. Она посмеялась над нашим внешним видом, поправила одежду, и мы сели, заказав, в добавок, кофе и перекусить. На удивление, разговор шел очень легко. Лопес рассказывала о своих похождения в Лос-Анджелесе и других городах, Дэйв ей поддакивал или перебивал, когда считал, что она завирается. Мы с Блейном смеялись и делились забавными случаями из нашей жизни.
И все это должно было казаться еще более нереальным, чем произошедшая несколько минут назад оргия. Но чувства подсказывали, что все правильно. Нам было так тепло и уютно. Спокойно.
Как океан успокаивается после шторма, мое сердце нашло покой.

Now that we see the signs
Can we walk this line together?
Now that we know it's time
Can we walk this line together?

Просыпаюсь от того, что тоненький лучик солнца, проникающий сквозь плотные жалюзи, бьет в мои закрытые веки. Жмурюсь и медленно, часто моргая, открываю глаза.
Обнаруживаю, что лежу один на широкой кровати, застеленной белыми простынями. С кухни доносится густой, манящий аромат только что сваренного кофе.
Поднимаюсь и иду на запах.
Меня там ждут.

Я всегда была стервой. Сексуальной, обольстительной стервой, которая могла затащить в постель любого понравившегося ей парня, и мне доставляло огромное удовольствие идти по коридорам школы и натыкаться на их голодные взгляды, желающие меня . А форма чирлидера-эта неприлично короткая юбка ещё больше цепляла их, и точно могу сказать-они всегда строили эротические фантазии со мной в главной роли. Да, я просто купалась во внимании, все знали, что Сантана Лопес-горячая дерзкая цыпочка. В общем-то, такой статус меня устраивал. До поры до времени.

Потом меня будто автобусом шарахнуло... Я просто поняла, что больше не хочу парней, как раньше и меня невероятно начало тянуть...к Бриттани!? Это не поддавалось логическому обьяснению, ведь мы уже сто лет знакомы и я никогда не замечала за собой порывов прикоснуться к ней, попробовать на вкус, услышать стоны, видеть в её небесно-чистых глазах желание... Сначала я думала, что схожу с ума, поэтому старалась как можно меньше проводить с ней время, ни в коем случае не прикасаться. Я выставила баррикады, думая, что они выдержат, но как всегда была не права и однажды...просто поцеловала её. Не знаю, что тогда случилось, я просто взяла её за подбородок и тихо накрыла губы Брит своими, ожидая в любой момент, что она оттолкнет меня, но нет. Бриттани ответила на поцелуй и для меня это было высшим благом. На несколько секунд она стала моей: такой горячей, от её губ шел удивительный аромат гигиенической помады я просто тонула в своих чувствах к ней...

-Я люблю тебя, Брит...

-Я тоже люблю тебя,ты вкусная...

Когда мы впервые были близки, то мне показалось, что все это сон. Я изучала её, могла свободно целовать везде, где захочу, трогать, проводить языком по розовым соскам и наблюдать как они твердеют, становясь словно горные вершины...Наши учащенные дыхания и дорожки поцелуев по бедрам, тихие стоны Бриттани сводили меня с ума, пробуждая те тайные желание, которые я пыталась скрыть глубоко внутри. Никогда еще мне не было так хорошо и спокойно хоть с кем-то, кроме неё.
Я очень изменилась с тех пор: перестала огрызаться всем и каждому, и Бриттани, замечая это, только улыбалась. Да, многие считают её немного странной, но я готова была убить за такие слова, адресованный моей Бритти.

Мы могли часами просто лежать в её кровати и целоваться, она утыкалась носом мне в волосы, засыпала и посапывала, а я гладила её по голове и что-то тихо напевала. Когда Брит несла всю эту глупую, но очень милую чепуху, я ловила каждый её вдох, неотрывно смотря в глаза...Мы никому ни о чем не говорили, и это было даже правильно-нас бы никто не понял. Ну, кроме, разве что, Курта...

Я знаю, что никого не полюблю так же, как её...Никого и никогда. Любовь может быть сильнее, чем все остальное, и когда она вдруг увлеклась этим "инвалидиком", я не стала ничего говорить, просто мне показалось глупым ревновать её к кому-то, потому что Брит это Брит, она до боли наивна и мила, её не к чему ревновать.

Однажды мы лежали, обняв друг друга и накрывшись пледом, когда она вдруг сказала:

-Ты знаешь, я думаю, эти перемены с тобой и со мной скоро пройдут, и мы больше не будем вместе, а я ведь не смогу без тебя, Сантана- и на её глазах выступпили слезы.

-Что за глупости ты говоришь? Я всегда буду любить тебя! Такие перемены не проходят...- я посмотрела на неё уверенным взглядом и вовлекла в страстный и очень долгий поцелуй...

T08-05 - Я искренне и всем сердцем полюбила работы этого автора! Конечно,прошлое его творение о пляже было гораздо чувственнее и эмоциональнее,я рыдала,читая тот фанфик...На этот раз всё было проще в плане душевных переживаний,но стиль,в котором работает сочинитель,покорил меня.
Я нахожусь в каком-то невесомом состоянии,когда глаза пробегают по строкам,написанным участником под номером пять.Всё так чисто и ясно,я легко могу представить изучающее выражение лица Дэйва,ищущего себе жертву на вечер.Я могу прочувствовать атмосферу клуба.Я слышу музыку,под которую двигается Андерсон,могу ощутить вместе с Карофски горьковатый запах парфюма Блейна.Я вижу тёмный переулок,ставший им укромным местом.Могу представить каждую мелочь в нём,вплоть до выступов кирпичной стены.Мне в этом помог автор.За что ему огромное спасибо.
И пусть работа в этот раз не обладает особой эмоциональной глубиной,пусть,как мне показалось,не полностью соответствует теме,но всё то,о чём я говорила выше,не позволяет мне отдать этому фанфику какое-то другое место на моём импровизированном пьедестале.
П.С. И,конечно же, ещё в выборе сыграла моя бескрайняя любовь к бровастым и кудрявым мужчинам.)

Т08-23 - "Воооу!"-это первое,что пришло мне в голову после прочтения.
Такого поворота событий я никак не ожидала. Я уже начала привыкать к тому,что бесчисленное количество авторов связывают судьбу Курта и Дейва после школы на многие годы,но такого развития я почему-то не ждала. Всё никак не могу устаканить в голове образ "Сантаны-мамы". Страстная,безрассудная,колкая,холодная,не думающая ни о ком,кроме себя в прежние времена,а тут...Нет,с одной стороны Тана осталась всё той же злюкой-Лопес,которой и была в школе,но теперь нам открывается и ещё одна её грань: решительная,смелая (именно в плане построения семейных отношений),сумевшая адаптироваться,принять,понять и жить счастливо,обретя двух дорогих для себя людей-спутницу жизни и дочь.
Ситуацию в семье Курта и Дейва я так себе и представляла: мечтающий первый и пресекающий всякие попытки-второй. И как они уживаются? 7 лет бок о бок,с ума сойти!
Короткий диалог между Сантаной и Дэйвом на веранде действительно тронул меня,видимо,как и самого Карофски...
Фик закончился так,как и должен был.Ничего лишнего.События оборвались на удивительно трогательной нотке: Дейв вспомнил про имя мамы Курта,сам начал разговор,к которому никак не хотел прийти.Это невозможно мило и такие перемены им действительно нужны!

Т08-09 - Скажу только,что меня безумно порадовали душевные терзания Сантаны,выделенные курсивом. Читала и узнавала во всём этом себя. У меня другая ситуация,но мысли о переменах те же...Как же трудно взять себя в руки и решиться на первый шаг...Как трудно уложить в голове,что этот шаг может привести к чему-то,что переменит твою жизни,повернёт её в другое русло.Страшно.До тошноты волнительно.Пытаешься представить,что об этом будут думать люди.Одёргиваешь себя: "Мне нет дела до других,я делаю это для себя!",а потом снова возвращаешься к мыслям о чужом осуждении.И так изо дня в день,пока не соберёшь всю свою волю в кулак и не кинешься,закрыв глаза,навстречу чему-то новому,навстречу переменам.
Сантане и Дейву повезло.Они оказались друг у друга.Связанные изначально только "деловыми отношениями",пройдя через трудности вместе,они стали отдушиной друг для друга.А если кто и может тебе помочь разобраться в запутанной ситуации (кроме себя самого соответственно),то только близкий друг,попавший в те же сети...

Т08-05
Горячо, страстно, красиво написано, но как-то знакомо... Что-то подобное с баром и всей ситуацией где-то уже мной прочитано, и не хватило новизны. Прошлый фанф про море, по-моему, был сильнее, со своей неповторимой атмосферой. Но за красивые обороты, слог и превосходное описание чувств и желаний - спасибо, автор!

Т08-08
Прочитав имена персонажей "Сью и Дорис Сильвестр", долго подходила к прочтению. Думала, будет нудно, не интересно... Но это было здорово! Браво!!!! О многих моментах в жизни матери и дочери, смотря сериал, я не задумывалась, и ваша версия происходящего мне очень понравилась. Глубоко, сильно, точно, не отходя от образов! Сложный выбор персонажей и великолепное раскрытие темы!

Т08-09
Очень детально проработана тема решимости сделать первый шаг к переменам. Это и подкупает! Сантана и Дэйв поддерживают друг друга на этом пути. Читается легко! Спасибо.

T08-23
Потрясающе! Шедевр! Удивительные отношения Курта и Дэйва, мило, ярко, с трепетом. Прекрасная судьба Сантаны, она с годами не растеряла своей решительности, страсти к подколкам. Понравилось цитирование колонки Курта. Дружба ребят после школы - это здорово, и образ Мэг вписался прекрасно. Но главное - потрясающий финал! Просто нет слов! Браво!

Т08-30
Не понравился мне такой Майк, не таким я его себе представляю, и мысли мне его не нравятся.... но... Понравилось, как подан этот надлом в жизни человека. Вроде бы все хорошо, но что-то не так и никто помочь не может. Трагично и печально, но безусловно трогает.

Т08-37

Да-да... у меня это же предложение выпрыгнуло первым. Автор, вы очень смело выдернули пару из теплого и уютного мира и кинули их в гущу страсти и похоти. Жарко, горячо, страстно... Но больше всего понравился "Тудум", так чувственно

T08-38
Чувства, первая близость, ощущения, прикосновения - затягивает.